«Батенька, видит Бог, я не намерена тебя выживать изо дворца. Пожалуй, живи в нем и будь спокоен <…> Буде же для диссипации на время уроненное ты находишь за лучший способ объездить губернии, о том препятствовать не буду. Возвратясь же, изволь занять свои покои во дворцах по-прежнему. Впрочем, свидетельствуюсь самим Богом, что моя к тебе привязанность тверда и неограниченна и что не сердита. Только сделай одолжение – пощади мои нервы».
Потемкин поблагодарил ее, но ответ его был уклончивым:
«Всемилостивейшая Государыня! По сообщению <…> о пожалованье мне дома Аничковского я лобызаю ноги Ваши. Приношу наичувствительнейшую благодарность. Милосерднейшая мать, Бог, дав тебе все способы и силу, не дал, к моему несчастию, возможности знать сердца человеческие. Боже мой, внуши моей Государыне и благодетельнице, сколько я ей благодарен, сколько предан и что жизнь моя в Ея службе. Всемилостивейшая Государыня, имей в твоем покрове и призрении человека, тебе преданного душою и телом, который наичистосердечнейшим образом по смерть
Вашего Величества
вернейший и подданнейший раб
Князь Потемкин»
Потемкин никогда не жил в Аничковом дворце. После восстановительных работ он использовал его для вечерних увеселений, когда бывал в Санкт-Петербурге. А через два года продал его.
Орловы, представившие Потемкина Екатерине, теперь его возненавидели. Считая, что отставка нового фаворита была неизбежной, Алексей Орлов воспользовался своим привилегированным положением, чтобы поговорить с императрицей по душам, и сказал ей, что она должна осознавать, какой вред причиняет ей фаворит и как важно было отослать его. Орлов пошел дальше: «Вы знаете, государыня, я ваш раб. Моя жизнь посвящена служению вам. Если Потемкин смущает ваше душевное спокойствие, только… Он немедленно исчезнет, вы никогда больше не услышите о нем». Екатерина упомянула об этом разговоре Потемкину, результат оказался довольно неожиданным. Сославшись на болезнь, Алексей Орлов попросил освободить его от своих обязанностей и удалился от двора.
62
Новые увлечения
Зимой и весной 1776 года, когда страсть, в свое время вспыхнувшая между Екатериной и Потемкиным, стала постепенно утихать и любовники затаили друг на друга обиды, Екатерина нашла ему преемника. Это был Петр Завадовский, протеже фельдмаршала Румянцева, командовавшего победоносной русской армией по время войны с Турцией. Вернувшись в Санкт-Петербург, Румянцев привез с собой двух молодых украинцев, Завадовского и Александра Безбородко. Оба были хорошо образованны, а во время войны и мирных переговоров служили при штабе Румянцева. Когда Екатерина попросила Румянцева порекомендовать талантливых офицеров в личный секретариат, фельдмаршал назвал эти два имени. Оба были приглашены и сделали блестящую карьеру.
Сначала казалось, что у Завадовского было больше шансов преуспеть. Он родился в хорошей семье, сопровождал фельдмаршала на поле боя, где благодаря мужеству получил чин премьер-майора. Ему исполнилось тридцать семь, он был того же возраста, что и Потемкин, хорошо сложен, получил классическое образование, отличался умом, скромностью и хорошими манерами. Что же касается Безбородко, то он имел грубую плебейскую внешность и простоватые манеры, но в конечном счете сделал более выдающуюся карьеру. Завадовский недолго купался в лучах императорской благосклонности, после чего продолжил жизнь уважаемого гражданского чиновника, в то время как Безбородко благодаря трудолюбию и выдающемуся интеллекту стал князем и канцлером империи.
Вначале отношение Екатерины к Завадовскому было довольно сдержанным. Его смуглое красивое лицо, стройное, высокое тело и спокойный нрав привлекли императрицу, и через месяц с согласия Потемкина она пригласила его в свою свиту в качестве личного секретаря. Безбородко продолжил служить в канцелярии. В конце июля 1775 года Завадовский стал обедать с Екатериной и Потемкиным.
Удачное появление Завадовского в разгар бурных отношений Екатерины и Потемкина произошло с согласия обеих сторон. Оба хотели поскорее разрешить сложившуюся ситуацию без дальнейших потерь, и Завадовский помог им в этом, выполняя функцию буфера. Сначала эта новизна оправдывала себя, присутствие тихого, скромного украинца дало Екатерине отдых от чрезмерно требовательного Потемкина, подверженного резким перепадам настроения; ей это было необходимо, чтобы управлять империей. Однако она не хотела терять эмоциональной поддержки, необычайной энергичности, уникальных политических и административных качеств, которыми обладал Потемкин. Потемкину также требовалась фигура вроде Завадовского. Он страстно, даже отчаянно желал найти решение, которое помогло бы ему закрепиться в положении наиболее влиятельного человека в жизни императрицы, а также обеспечило бы его необходимой автономностью, чтобы действовать свободно и не испытывать постоянного страха, что однажды утром он проснется и узнает, что ему нашли замену. И Екатерина, и Потемкин хотели устроить все так, чтобы сохранить все самое ценное, что было в их отношениях. Потемкин желал укрепить свою власть и устранить нестабильность своего положения; Екатерина хотела, чтобы рядом был любимый мужчина, но ей нужны были стабильность и предсказуемость. Она считала, что нашла в Завадовском нужного человека. Поначалу Потемкин был с ней согласен.
В марте 1776 года Екатерина, чьи отношения с Потемкиным так до сих пор и не были полностью завершены, интимно сблизилась с Завадовским. Двор и дипломатические круги были в недоумении: если не считать того, что Завадовский теперь намного чаще Потемкина сопровождал Екатерину в ее покои под вечер, казалось, ничто не изменилось. Потемкин продолжал жить в Зимнем дворце и присутствовал везде, где появлялась Екатерина. На публике они с Екатериной вели себя все так же нежно, между нынешним и прошлым фаворитом не наблюдалось никаких признаков напряженности или ревности. Более того, Потемкин был приветлив с Завадовским и относился к нему почти как к младшему брату.
Завадовский оправдал надежды Екатерины и принес в ее жизнь радость. Он был страстным и совершенно уникальным среди ее любовников, поскольку не жаждал ни почестей, ни богатства. Их общение было полно страсти: Екатерина обращалась к нему в уменьшительной форме, а он называл ее Катей и Катюшей. Когда Завадовский только переехал в Зимний, все могло сложиться вполне благополучно, если бы им не овладела одержимая любовь к Екатерине, а вслед за ней – жестокая ревность к Потемкину. Он хотел, а впоследствии и стал требовать, полной близости и жаловался, что тень предшественника всегда преграждала ему путь. Екатерина пыталась объяснить ситуацию и свои чувства. Но Завадовский не хотел ее слушать. Это и стало причиной его падения.
28 июня Завадовский стал официальным фаворитом. Несколькими днями ранее Потемкин покинул столицу и отправился в Новгород. Он отсутствовал четыре недели. Все это время Завадовский чувствовал себя несчастным: он не был придворным, и дворцовая жизнь утомляла его. Завадовский слишком плохо говорил по-французски, чтобы участвовать в светских беседах. Потемкин также был несчастен. Вернувшись в конце июля, он пожаловался императрице на свое одиночество и на то, что ему некуда было идти. Екатерина ответила: «Мой муж сказал мне только что: «Куда мне идти, куда мне деваться?» Мой дорогой и горячо любимый супруг, придите ко мне: вы будете встречены с распростертыми объятиями».
Потемкин, который прежде утвердил кандидатуру своего последователя, теперь понял, что Завадовский начал представлять угрозу не только его личной жизни, но и публичному положению. Он пожаловался Екатерине. Она, надеявшаяся обрести умиротворение в своем окружении, поняла, что теперь ей придется мириться с ревностью и Завадовского, и Потемкина. Весной 1777 года Потемкин не присутствовал на дне рождения Екатерины, он удалился в загородное поместье. В безапелляционной форме он потребовал отставки Завадовского. Екатерина отказала:
«Просишь ты отдаления Завадовского. Слава моя страждет всячески от исполнения сей просьбы. Плевелы тем самым утвердятся и только почтут меня притом слабою более, нежели с одной стороны. И совокуплю к тому несправедливость и гонение на невинного человека. Не требуй несправедливостей, закрой уши от наушников, дай уважение моим словам. Покой наш восстановится. Буде горесть моя тебя трогает, отложи из ума и помышления твои от меня отдалиться. Ей Богу, одно воображение сие для меня несносно, из чего еще утверждается, что моя к тебе привязанность сильнее твоей».
Потемкин оказался непреклонен: Завадовский должен был уйти. Летом 1777 года после менее чем восемнадцати месяцев пребывания в качестве фаворита, он ушел, ожесточенный и безутешный, приняв прощальный подарок императрицы – восемнадцать тысяч рублей – и заперся в своем имении в Украине. Той же осенью Екатерина предприняла вялую попытку вернуть его, но в 1777 году разразился политический кризис. К тому времени Потемкин как наместник управлял южной частью империи Екатерины, и его поддержка была слишком важна для нее, чтобы рисковать ею из-за перипетий личной жизни. Завадовский жил вдали от двора в течение трех лет и вернулся в Санкт-Петербург в 1780 году, когда получил назначение в качестве тайного советника. В 1781 году он стал директором государственного банка, который был организован на основании предложенного им же плана. Впоследствии он стал сенатором и закончил карьеру в должности министра народного просвещения при внуке Екатерины Александре I.