Отношения с Орловым усложняло ее положение на троне. Екатерина осыпала титулами, наградами и богатством Григория и его братьев, но он хотел чего-то большего. Теперь Екатерина стала вдовой, и он желал получить приз, который, по его мнению, полностью заслужил: он хотел, чтобы Екатерина стала его женой. В нем говорили не только политические амбиции. Орлов был бесстрашным солдатом, который с тремя пулями в теле стоял около пушки в Кунерсдорфе, а позже набрался смелости и сбежал вместе с любовницей генерала. Когда он стал ухаживать за великой княгиней Екатериной, им отчасти руководило тщеславие, но им руководила и страсть. В той ситуации от него не требовалось особого мужества – в роли ее любовника он не подвергал себя опасности. Подобные отношения были нормой при российском дворе и особо не скрывались. У императрицы Анны был Иоганн Бирон; у императрицы Елизаветы – Алексей Разумовский; у мужа Екатерины Петра III была Екатерина Воронцова; у самой Екатерины и прежде были любовники – Сергей Салтыков и Станислав Понятовский. В Западной Европе королевские романы были обычным делом. Карл II, Георг I и Георг II Английский, а также Людовик XIV и Людовик XV во Франции имели официальных фавориток. Таким образом, Орлов не подвергал себя опасности из-за отношений с Екатериной до тех пор, пока он вместе с ней не принял участие в заговоре по свержению императора. Это было преступление, каравшееся смертной казнью. С другой стороны, в течение месяцев, пока заговор формировался, они с Екатериной рисковали в одинаковой мере. То, что ради нее он готов был пожертвовать жизнью, выравнивало разницу в их положении, ведь он мог сделать для нее намного больше, чем она для него.
Орлову это нравилось. Мужчин привлекают женщины, которым, по их мнению, требуется поддержка. Орлов, возможно, ошибочно принял Екатерину за нуждавшуюся в помощи женщину, каковой та не являлась. Она была смелой, гордой, уверенной в себе. Пока Екатерина оставалась великой княгиней, она, возможно, и производила впечатление политически и эмоционально уязвимой особы, однако хорошо это скрывала. Она стала любовницей Орлова и родила от него ребенка, он рисковал ради нее жизнью. Екатерина взошла на трон благодаря его помощи. Он знал об этом и был уверен, он будет вознагражден, и не хотел играть роль подчиненного. Орлов желал, чтобы Екатерина принадлежала ему не только в ночные часы, за шелковым пологом постели, но и днем, когда они выходили на публику.
Для Екатерины это стало немыслимо. Она уже не была великой княгиней и не могла больше оставаться просто нежной любовницей. Екатерина стала императрицей России. Эта роль накладывала на нее большую ответственность. Каждое утро она вставала в пять или в шесть утра и работала по пятнадцать часов в день. У нее оставался, возможно, всего один час после того, как заканчивались дневные дела – обычно поздно вечером перед тем, как она, полностью обессиленная, засыпала. Только это время она могла позволить себе быть игрушкой в руках мужчины. У нее не было возможности предаваться продолжительным любовным играм, ласкам, приятным беседам и мечтам о будущем. Она знала, что лишала его того, чего он так жаждал, но у нее не было выбора. Поэтому Екатерина испытывала чувство вины, и, дабы облегчить тяготившее ее чувство, она одаривала его титулами, драгоценностями и имениями. Это должно было стать для Орлова компенсацией за то, что она была не готова выйти за него замуж.
Но Григорий хотел не наград. Он намеревался жениться на ней, не потому что стремился получить титул принца-консорта, а потому что желал играть главную патриархальную роль среди всех российских мужей восемнадцатого столетия. Орлов был возмущен, что государственные дела отнимали у нее часы, во время которых он сгорал от желания, не имея возможность удовлетворить свою страсть. Орлов злился, что Екатерина проводила эти часы с мужчинами вроде Никиты Панина и Кирилла Разумовского, чье прекрасное образование оказалось для нее важнее его страсти и его доблести. Они давали ей советы в делах, в которых он был абсолютно не сведущ. Считая, что они отнимают у него Екатерину, он предпринимал неуклюжие попытки напомнить ей о долге перед ним и его братьями. Иногда он срывался на людях и обращался к Екатерине в намеренно грубом тоне. Однажды вечером перед тем, как она отправилась на коронацию в Москву, за ужином с близкими друзьями в Зимнем дворце, разговор зашел о перевороте, случившемся несколько месяцев назад. Григорий начал хвастаться своим влиянием в гвардии. Повернувшись к Екатерине, он заявил, что с легкостью посадил ее на трон и так же легко при желании может убрать ее оттуда в течение месяца. Все присутствовавшие были потрясены – никто, кроме Орлова, не мог говорить с Екатериной подобным образом. Потом в разговор вмешался Кирилл Разумовский. «Возможно, вы и правы, мой друг, – прохладным тоном заметил он. – Но еще до истечения этого месяца, мы бы вас повесили». Григорий был поражен: ему напомнили о том, что он был всего лишь любовником Екатерины, красивой и хорошо сложенной пешкой.
Екатерина искала способа изменить сложившуюся ситуацию и продолжить свои отношения с Орловым. Взойдя на трон, она была уверена, что сможет счастливо провести с ним всю свою жизнь. Он был ее любовником в течение трех лет, отцом ее ребенка, Алексея Бобринского, они с братьями рисковали своими жизнями ради нее. Но оказавшись благодаря своим амбициям на самой вершине, она почувствовала одиночество, от которого ее не могла спасти власть. Она нуждалась в обществе любимого человека, в его нежности и страсти. Именно поэтому Екатерина думала о том, чтобы выйти замуж за Орлова.
Григорий стал настойчивым, требовательным. Он заявил, что предпочтет скорее вернуться к должности младшего офицера в армии, чем играть роль «мужского аналога мадам Помпадур». Екатерина пыталась разобраться в своих чувствах. Она не осмелилась отказать ему напрямую. Екатерина не была слепа и видела все недостатки Орлова. Она преувеличивала его достоинства перед остальными, но хорошо знала, чего он на самом деле стоил. Екатерина понимала, что его нельзя было называть интеллектуалом и воспитанным человеком, и что он не обладал качествами, необходимыми для участия в решении серьезных государственных дел.
Орлов не понимал или не хотел понимать, почему Екатерина колеблется. Он не мог до конца постичь ее амбиций, которые зародились еще в детстве и культивировались в течение всех этих лет ожидания, жажды власти, ее осознания, что по уму, образованию, знаниям и силе воли она всегда находилась выше всех, кто ее окружал. Она долго ждала, но теперь ее ожидания закончились. Если ей и приходилось выбирать между Орловым в качестве супруга и возможностью удержать императорскую власть, ее выбор явно склонялся не в пользу Орлова.
Однако вопрос о замужестве все еще мучил ее. Временами ей казалось, что она может сохранить и Орлова, и трон. В какой-то момент она готова была сказать «да». Позже она сама не понимала, как смогла отказать. Екатерина не могла допустить, чтобы Орловы отдалились от нее, но в то же самое время она предвидела возмущение и разочарование, которое она может вызвать у других, особенно у Никиты Панина, который был особенно важен для нее в роли руководителя правительства. Для всех русских и для Панина в особенности брак с Орловым поставил бы под удар право Павла как наследника в пользу ее младшего сына, отцом которого был Орлов. Панин, которому было позволено говорить с Екатериной откровенно, очень холодно реагировал на разговоры о свадьбе, заявив однажды: «Госпожа Орлова никогда не будет императрицей российской».
Надеясь найти аргумент в пользу брака с Орловым, Екатерина решила поподробнее разузнать, вступала ли императрица Елизавета в брак со своим любовником – крестьянином Алексеем Разумовским. Она отправила канцлера Михаила Воронцова посетить Разумовского и передать ему, что если он предоставит доказательства своего брака с Елизаветой, то получит все права вдовствующего принца-консорта, а также почести, причитающиеся члену королевской семьи, и солидную пенсию. Когда канцлер прибыл, Разумовский сидел у камина и читал Библию. Пожилой мужчина молча выслушал своего гостя, а затем покачал головой. Он и так был одним из богатейших людей в России, поэтому его не интересовали ни почести, ни деньги. Он встал, подошел к запертому кабинету из слоновой кости, открыл его, вытащил свернутый пергаментный документ, перевязанный розовой лентой. Перекрестившись, он поднес свиток к губам, снял ленту и бросил документ в огонь. «Скажите Ее Императорскому Величеству, что я всегда был лишь скромным рабом покойной императрицы Елизаветы Петровны», – сказал он.
Орлов отказался мириться с такой серьезной неудачей. Разумовский был всего лишь красивым крестьянином с великолепным голосом, в то время как он, Григорий Орлов, и его братья возвели его любовницу на престол. Он не оставил свои попытки заключить брак с Екатериной. Зимой 1763 года Алексей Бестужев, который теперь объединился с Орловыми против Панина, начал искать поддержки у высшего дворянства, членов Сената и духовенства, чтобы создать петицию с требованием о повторном вступлении императрицы в брак. Главным аргументом петиции стал тот факт, что, учитывая слабое здоровье и частые болезни великого князя Павла, Россия должна была получить еще одного наследника. Стояли за этим предприятием только Бестужев и Григорий Орлов, или также остальные братья Орловы, а может, даже и сама Екатерина, – так и осталось неизвестным. Но петиция встретила сильное сопротивление, а когда документ оказался в руках у Панина, он показал его Екатерине, которая отказала Бестужеву в возможности распространять его.
Когда Екатерина оказалась на троне, ее близкие отношения с Григорием Орловым вызвали зависть в армии, где служил этот смелый солдат. Григорий всегда считал, что его популярность среди солдат и офицеров будет непреходящей. Но теперь, несмотря на милости, которыми осыпала его с братьями императрица, он стал утрачивать свои позиции в армии, а также среди старых товарищей по гвардии. Возвышение Орловых было слишком быстрым, успех привел к гордости, гордость подпитывала самонадеянность, а самонадеянность вызывала зависть. В октябре, через месяц после коронации Екатерины в Москве, ее отношения с Орловым стали вызывать недовольство у молодых офицеров, которые принимали участие в перевороте, и они стали поговаривать о том, чтобы сместить ее в пользу свергнутого императора Ивана VI. И хотя этот маленький заговор был быстро разоблачен, недовольство осталось. Что, если Екатерина решит выйти замуж за этого высокого красивого офицера? Шесть месяцев спустя ответ был получен.
В мае 1763 года Екатерина отправилась из Москвы в монастырь Воскресения в Ростове, в верховье Волги. Она наконец решила совершить паломничество, которое ей пришлось отложить, когда ее противостояние с архиепископом Арсением Мацеевичем достигло своей кульминации. К сожалению для Орлова, этот визит совпал с предложенной Бестужевым петицией, в которой Екатерину просили повторно вступить в брак. В результате поползли слухи, будто Екатерина удалилась в монастырь для того, чтобы втайне выйти замуж за Орлова. Слухи дошли до Москвы, сначала к ним отнеслись с недоверием, затем – с ужасом, и в результате это привело к горячечному поступку молодого офицера гвардии, капитана Федора Хитрово.
Императрица все еще находилась в Ростове, когда ей сообщили, что Хитрово собирается убить всех Орловых, чтобы освободить от них Екатерину. Хитрово арестовали. Поскольку ходили слухи, что люди вроде Никиты Панина и Екатерины Дашковой также были причастны к замыслу, императрица потребовала выяснить, кому еще известно о заговоре и кто принимал в нем участие. Расследование поручили генералу Василию Суворову.
Хитрово, как с удивлением узнала Екатерина, оказался одним из сорока офицеров гвардии, которых наградили за доблестную службу после переворота, возведшего ее на трон. Во время допроса молодой офицер сказал, что присоединился к заговору, считая, что Екатерину объявят регентом ее сына, а не императрицей. В любом случае он и его товарищи сделали для Екатерины то же самое, что и братья Орловы, все в одинаковой мере рисковали своими жизнями, свергая Петра III. В благодарность за это все сорок получили ордена и по несколько тысяч рублей каждый. Но Григорий Орлов был пожалован высокими званиями, получил ежегодное жалованье в 150 000 рублей, стал фаворитом императрицы и держался так, словно уже был принцем-консортом. Хитрово считал, что паломничество Екатерины в Ростов имело целью получить разрешение на брак со своим любовником. Он считал, что это станет народным бедствием, которое следовало предотвратить.
Во время допроса Хитрово рассказал членам комиссии, что им двигала исключительно любовь к своей стране. Он настаивал, что действовал по своей доброй воле и поклялся, что у него не было сообщников. В то же самое время он заявил, что не был против повторного брака императрицы. По сути, он целиком и полностью ратовал за то, чтобы она снова вышла замуж за человека, достойного трона. Во время расследования стало ясно, что Хитрово вовсе не был эксцентричным безумцем, он выражал мнение многих в гвардии и армии. Его поведение и его ответы во время допроса произвели сильное впечатление, он завоевал поддержку своих следователей, которые решили, что имеют дело с честным, целеустремленным патриотом, который хотел спасти Россию от катастрофы.
Поскольку следствие встало на сторону заключенного, против него нельзя было выдвинуть никаких обвинений. Хитрово, который менее всего воспринимался как наемный убийца, стал в глазах общества героем, который хотел спасти свою государыню. Хотя следствие проводилось в секрете, все в Москве знали о случившемся, винили во всем Орловых и требовали освобождения Хитрово. При таком явном сочувствии большинства к Хитрово Орловы не посмели настаивать на продолжении этого дела, следствие прекратилось, никакого суда не последовало. Сама Екатерина признала, что Хитрово был не врагом, а достойным офицером, который озвучил мнение двора, гвардии, армии и всего города. В глубине души она была даже благодарна молодому капитану. При таком почти повсеместном сопротивлении браку, даже Григорий оказался вынужден признать, что его вероятность была практически исключена. Екатерина избежала необходимости лично давать ему болезненный отказ.
Все эти события, которые не удалось сохранить в секрете, вызвали бурные обсуждения в обществе, и Екатерине это решительно не нравилось. Желая положить конец пересудам, она 4 июня 1763 года издала так называемый манифест «О молчании». Под стук барабанов люди по всей империи собирались на площадях, чтобы послушать, как глашатаи зачитывали ее обращение, в котором говорилось, «чтоб все и каждый из наших верноподданных единственно прилежал своему званию и должности, удаляясь от всяких предерзких и непристойных разглашений». Это возымело желаемый эффект, и дело Хитрово быстро забылось. Поскольку Хитрово происходил из богатой семьи, он не понес сурового наказания, его лишили всех военных чинов, уволили из армии и сослали в фамильное загородное поместье неподалеку от Орла. Он умер одиннадцать лет спустя.
Но прежде чем окончательно забыться, дело Хитрово имело некоторые последствия. В начале следствия имя княгини Дашковой указывалось среди возможных сообщников Хитрово. Это было неправдой, поскольку сам Хитрово ясно дал понять, что был один, однако Орловы, знавшие, как сильно Дашкова их презирала, потребовали, чтобы ее допросили. Екатерина отказала им, но теперь все, к чему имела отношение Дашкова, стало достоянием общественности. Княгиня публично заявила, что ничего не знала о заговоре, однако добавила, что, если бы ей и было о нем известно, она отказалась бы кому-либо рассказать. Затем она заявила: «Если императрица хочет положить мою голову на плаху в награду за то, что я водрузила корону на ее голову, то я готова умереть». Это броское, эпатажное заявление Екатерина уже не могла снести. Когда Дашкова убедилась, что ее высказывание стали повторять по всей Москве, рассерженная императрица написала князю Дашкову и попросила его с помощью своего авторитета урезонить жену. «Я очень надеюсь, – говорила она, – что мне не придется забыть заслуги княгини Дашковой, но пусть и она не забывается. Напоминайте ей об этом, мой князь, когда она даст такой повод. Возмутительная свобода ее высказываний ужасает меня».
Дело Хитрово помогло уладить важную проблему: о браке с Орловым теперь не могло быть и речи. Публичное проявление ненависти к Орловым ужаснуло Екатерину, которая не хотела больше будоражить общественное мнение. Разговоры о замужестве Екатерины прекратились, но следующие девять лет Екатерина держала Григория подле себя, мирясь с его вспыльчивым нравом, ревностью и кратковременными изменами. «Никого бы больше и не появилось, – позднее скажет Екатерина Потемкину, – если бы он не начал уставать». В их отношениях установился странный психологический баланс: она управляла им, потому что была его государыней, а также в значительной степени превосходила его по интеллекту и уровню образования; он же, в свою очередь, имел над ней власть, поскольку знал, что нравился ей, и как глубоко было ее чувство признательности к нему, но также и вины, которое она испытывала из-за невозможности выйти за него замуж. Почти десять лет он был единственным мужчиной в России, который мог заставить ее страдать. Хотя на самом деле у нее почти не было времени для страданий и совсем мало – для проявлений страсти. Почти все свое время она уделяла делам государства. Чтобы утешить Орлова, она сделала его князем империи, подарила дворец в Санкт-Петербурге и еще один – в Гатчине, усадьбу, находившуюся посреди огромного парка. Орлов стал владельцем обширных земель в России и Ливонии. Как и прежде, он обладал привилегией носить портрет императрицы, усыпанный бриллиантами. Официально он остался одним из советников Екатерины. Желая сделать ей приятное, он попытался войти в круг образованных и ученых людей, которыми так восхищалась Екатерина. Он поддерживал ученого Михаила Ломоносова. Орлов интересовался астрономией и устроил обсерваторию на крыше Летнего дворца. Он предлагал стать покровителем философа эпохи Просвещения Жан-Жака Руссо и пригласил его приехать в Россию: