Распорядительница внимательно ощупала его своими неземными глазами – вдруг где-то складки одеяния лежат неправильно, плечи сутулятся или выражение лица не соответствует моменту. В общем, что угодно, что можно будет донести до сведения Лэнгилла.

Под таким взглядом не так-то просто сохранять хладнокровие, но Полуликий и бровью не повел, и Камиллерия с чуть заметным оттенком досады произнесла:

– Лэнгилл желает завтра взять тебя с собой на встречу с Тианом. Покажешь свой последний проект. Будь на тридцать первой флаерной площадке в восемь утра.

Полуликий вновь отвесил поклон. Камиллерия отметила что-то на гало-экране – в отличие от экрана Инзы он активировался не поясом, а браслетами на запястьях – свернула его, одарила собеседника еще одним неодобрительным взглядом и молча удалилась.

Полуликий тихонько выдохнул, активировал собственный экран и установил индикатор пробуждения на семь утра. Скорее машинально – спал он так плохо, что почти наверняка обойдется без индикатора. Свернул экран и продолжил путь, прерванный появлением Камиллерии.

Путь домой.

Инза ошибалась, резиденция клана Лэ даже близко не напоминала цветок. Самая обычная башня, чьи стены пробили облака, а крыша терялась среди звезд. Но, в отличие от других подобных зданий, это полностью принадлежало клану Лэ, в нем не было ни одного постороннего.

Жилище Полуликого располагалось почти на самом верху – такой статус установил для него отец, очевидно, желая показать, насколько ценит сына. Однако широкий жест привел только к зависти и еще большему отчуждению.

А может, он счел, что мне не привыкать, подумал Полуликий, и чуть заметно усмехнулся. Открытое проявление эмоций не приветствовалось так же, как и неподобающая торопливость и еще куча вещей – чтобы все запомнить, поистине надо быть эр-ланом. Полуликий «донес» непроницаемое выражение лица до своей двери, и, когда она наконец задвинулась за его спиной, вздохнул с облегчением.

Апартаменты состояли из трех комнат – рабочий кабинет, спальня и полукруглая гостиная с поразительно достоверной имитацией балкона и окна во всю стену. В башне не было ни одного настоящего окна – слишком многие готовы на все, лишь бы подглядеть за жизнью эр-ланов.

Полуликий привык целые дни проводить в четырех стенах и, будь окно настоящим, возможно, даже чувствовал бы дискомфорт. Но порой, глядя, как колышутся иллюзорные занавеси, он хотел ощутить на лице прикосновение ветра, вдохнуть ароматы трав и листвы.

Побег Питера и схватка Тайрона и Полуликого, естественно, нисколько не помешали Дебатам состояться. Многие голосовали через сеть, во Дворец приходили, чтобы лично выступить в поддержку того или иного способа решения проблемы, стоявшей на повестке дня. Разумеется, никто не выслушивал всех желающих высказаться – на это ушло бы несколько месяцев. Выступления записывались и анализировались программно, самые удачные транслировали по галовиду.

Полуликий, усилием воли утихомирив боль в выбитом плече, выступил тоже, но, понятное дело, на галовид не попал и не удивился этому. Тайрон же, воспользовавшись суматохой, затерялся в толпе, и с тех пор о нем не было ни слуху, ни духу. В свою Башню он так и не вернулся, и был быстро уволен – Главная, небось, вздохнула с облегчением.

После Дебатов жизнь вернулась в привычное русло. Полуликий и Инза отсиживали по очереди смены, она училась, он мастерил новый пояс взамен того, что отдал Питеру. Случившееся они не обсуждали и с затаенным страхом ждали решения по Дебатам, а оно все откладывалось.

Странно, но мысли о том, что он упустил шанс вернуться в касту эр-ланов, почти не мучили Полуликого. Он вдруг понял, что не соврал, когда сказал Питеру, что доволен своей жизнью. Но парадоксальным образом именно сейчас, когда он принял ее и смирился, она начала рушиться.

Инза скоро закончит обучение и уйдет, а когда вопрос с Барьером так или иначе решится, отпадет всякая надобность в Башнях и Наблюдателях. И Полуликий совершенно не представлял, куда ему податься. Он прожил в Башне двадцать лет, и не мыслил другого дома.

И вдруг через несколько месяцев после Дебатов этот дом посетил неожиданный гость.

За отчаянным взлетом Питера наблюдало множество людей, а также камер, транслировавших происходящее сразу на галовид. Арвик, глава крупного концерна развлечений, наблюдал за ним вживую. Пораженный до глубины души, он начал копать и довольно быстро нашел запись воздушной аварии, в которой Полуликий, отчаянно стремившийся на помощь Питеру, чуть не лишился жизни.

Полуликий всячески избегал публичности, и тем не менее в Омороне о нем было многое известно. Эр-лан, живущий наособицу, вне своей касты – не такое уж частое явление, тем более если этот эр-лан упорно не отказывается от атрибутов клана. Найти его не составило труда.

Покоренный идеей полетов, Арвик предложил сотрудничество – он хотел создавать подобные устройства и продавать их. Полуликий согласился, однако затея себя не оправдала. Над Омороном летать нельзя, и мало нашлось любителей, готовых приобрести пояс и ездить с ним за пределы города. К тому же полет сам по себе был для жителей Оморона чем-то настолько естественным, что не возбуждал воображение.