– Эти твои шуточки сейчас ни к чему, – качая головой, сказала она. – Погляди на себя.

Вздыхаю:

– Да я знаю.

– У тебя на столе стоит полупустая бутылка виски. Ты что, утопиться хотел?

Пытаюсь собрать воедино осколки воспоминаний о прошедшем дне.

– А где ты меня нашла?

– Здесь и нашла, ты лежал вот так, – она опускает руки над бортиком ванны и скашивает глаза. Я начинаю хохотать, но она меня перебивает: – Ник, я думала, тебя уже нет в живых. Что ты умер. Господи боже. – Она закрывает глаза руками, словно хочет стереть жуткое воспоминание.

Обвожу взглядом пустые полки ванной.

– Месяц выдался не из легких, – говорю я.

Анна опускает руки.

– Да, я слышала.

У нас достаточно общих друзей, и я киваю, будто меня нисколько не задевает, что она обо всем знала, но даже не попыталась выйти на связь.

– А как ты внутрь попала?

– Я звонила в звонок, но ты не ответил, и тогда пришлось пойти в обход. Ты в курсе, что у тебя дыра в заборе на заднем дворе? Между прочим, я там даже кусочек кожи оставила. – Она приподнимает футболку и демонстрирует набухшую, кроваво-красную царапину сбоку на талии.

Я инстинктивно касаюсь раны, борясь с желанием поцеловать эту полосу розовой плоти.

– Вот уже сколько лет все никак ее не заделаю.

Анна прижимает мои пальцы к своей коже. А когда отстраняется, край ее футболки падает, и я замечаю на белом хлопке кровавое пятнышко от царапины.

– Как ты все поняла? Как ты поняла по моему сообщению, что надо приехать? – спросил я.

Она опускает взгляд на свои ладони.

– Не забывай про Сэла.