30

вѣщей Бояне, Велесовь внуче. Велес, или Волос — „скотий бог“ (Лаврентьев-ская летопись под 907, 971 и другими годами). Идолы Велеса-Волоса стояли в X в. в Киеве на Подоле, в Ростове, по преданию — в Новгороде и др. Повидимому, Велес-Волос считался также покровителем певцов-поэтов, пастушеским богом и богом поэзии одновременно. — Имена языческих богов упоминались, очевидно, в народной поэзии XII в., как, отчасти, они упоминаются еще и в народной поэзии нового времени (XVIII—XIX вв.). Однако, конечно, в XII в. языческие боги не были уже предметами верования и поклонения; они были символами определенных явлений природы, стихий, широкими обобщающими образами, и только (ср. роль античных богов в поэзии XVIII — начала XIX вв.). Фольклор в XII в. еще традиционно сохраняет свою связь с дофеодальным периодом исторического развития Руси, но переосмысляет и изменяет свое содержание в новых общественных условиях феодального общества, приобретает новое качество. В нем усиливаются элементы поэтические, ослабевают элементы религиозные. — В представлениях о древнерусских богах автора „Слова“ характерно отражение пережитков древнего родового общественного строя. Люди и стихии — потомки, внуки богов; боги — деды. Боян — внук Велеса; ветры — внуки Стрибога; русский народ — внук Даждьбога.

31

за Сулою. Сула — левый приток Днепра ниже Переяславля Русского (Южного). В XII в. Сула была пограничной со степью рекой. В дальнейшем в „Слове“ упоминается „Посулие“ — земли по Суле.

32

Комони ржуть за Сулою, — звенить слава въ Кыевѣ. Половецкое войско было войском конным. Приближение конного войска степняков поражало обычно скрипом телег (ср. ниже: „крычатъ тѣлѣгы полунощи“), ржанием коней (ср. о приблизившемся к Киеву войске Батыя: „и не бе слышати от гласа скрипания телег его, множества ревения вельблуд его, и рьжания от гласа стад конь его“). — Сула была наиболее близкой и опасной к Киеву границей Половецкой степи. Желая подчеркнуть панегирический характер поэзии Бояна (об этом см. выше), автор „Слова“ передает его манеру прославлять победы русского оружия: „только враги подошли к границам Руси, как слава русской победы над ними уже звенит в Киеве“, что согласуется и с последующей фразой, гиперболически изображающей быстроту сборов русского войска. Следующий затем абзац противопоставляет этой самоуверенной батальной сцене Бояна действительное печальное начало похода Игоря — начало, омраченное грозным предзнаменованием.

33

трубы трубять въ Новѣградѣ. — стоять стязи въ Путивлѣ. В Радзивиловской летописи трубачи, трубящие в трубы, изображены несколько десятков раз. Эти изображения позволяют видеть, в каких случаях в XI—XIII вв. прибегали к звукам труб. Начало мирных переговоров, выступление войска в поход — вот обычные поводы для изображения в миниатюрах трубящих трубачей. В данном тексте „Слова“ трубные звуки в Новгороде Северском означают призыв к сбору войска, так как гиперболически быстрым ответом на него (в бравурной поэзии Бояна) является сбор войска в Путивле: „стоять стязи въ Путивлѣ“ означает „стоят войска (под знаменами) в Путивле“ (см. об этом ниже). Сборы войск трубными звуками обычны в летописи: „Изяслав же (Мстиславич) приеха в Киев, и тако ударяй у трубы, съзва кияны, и поиде ис Киева полкы своими противу Володимеру“ (Ипатьевская летопись под 1150 г.; ср. также под 1151, 1152 и другими годами).

34

въ Новѣградѣ. Здесь имеется в виду Новгород Северский — в Черниговской земле на реке Десне. Северским он называется потому, что находился в стране северян (одно из древнерусских племен). В летописи Новгород Северский впервые упоминается относительно поздно — в 1141 г. Значительным городом он становится только во второй половине XII в. Состоял Новгород Северский, как это видно из Ипатьевской летописи под 1152 г., из внутреннего города и острога. В Новгороде Северском находились обычно на княжении ближайшие кандидаты на черниговский стол. И, действительно, Игорь Святославич Новгород-Северский после смерти Ярослава Черниговского в 1198 г., занимает черниговское княжение (см. подробнее: М. Н. Тихомиров. Древнерусские города. М., 1946, стр. 96—97).

35

стоять стязи въ Путивлѣ. Слово „стяг“ в переносном значении могло означать „полк“, „войско“. Ср.: „позрев же семь и семь и види стяг Василков стояще и доброе борющь и угры гонящу“ (Ипатьевская летопись под 1231 г.). Здесь, конечно, в „Слове“ также речь идет о войске.

36

Игорь ждетъ мила брата Всеволода. Всеволод — родной брат Игоря Святославича, князь трубчевский и курский. Летописец так характеризует Всеволода Святославича: „Во Олговичех всих удалее рожаемь я воспитаемь и возрастом и всею добротою и мужьственою доблестью и любовь имеяше ко всим“ (Ипатьевская летопись под 1196 г). Игорь ждал Всеволода у Оскола: „и тако прииде (Игорь, — Д. Л.) ко Осколу, и жда два дни брата своего Всеволода, тот бяше шел иным путем ис Курьска; и оттуда поидоша к Салнице...“ (Ипатьевская летопись под 1185 г.).

37

буй туръ. „Тур, преимущественно как эпитет к имени князя, повторяется в Слове пять раз. Под этим названием в древних источниках, повидимому, известны два вида диких быков: первобытный бык, настоящий тур (Bos primigenius Bojan.), от которого произошел домашний бык (ближайшим потомком тура считают серого украинского быка), и зубр (Bison bonasus L.). На Украине еще недавно крупных быков называли местами турами („погнав турів“, „напувати турів“ — вблизи Умани). Это название для домашнего быка сохранилось и в западных областях Украины — на Галичине. Название «зубр» в наших источниках, повидимому, не встречается, и зубра от тура как будто не отличали. Об этом свидетельствует следующий факт. Когда византийский наследник престола Андроник Комнен приехал в 1154 г. к галицкому князю Ярославу Осмомыслу, то Ярослав вместе с великим князем киевским и другими князьями устроили для своего гостя охоту «на туров», как читаем в летописи (Ипатьевской, — Д. Л.). В то же время византийский историк по этому поводу писал, что Андроник убивал на Руси «зумпров» — зверей многочисленных в названной стране и размерами бо́льших, чем медведь и леопард. Настоящие туры в Киевской Руси исчезли рано, а их название было перенесено на зубров, которые вывелись (на Украине, — Д. Л.), повидимому, лишь в начале XVII в.“ (Н. В. Шарлемань. Из реального комментария к „Слову о полку Игореве“. Труды Отдела древнерусской литературы, VI, М. — Л., 1949, стр. 116—117). — Тур в древней Руси часто выступает как символ мужества и силы. Ср. в Ипатьевской летописи под 1201 г. о Романе Мстиславиче Галицком: „храбор бе яко и тур“.

38

Сѣдлай, брате, свои бръзыи комони, а мои ти готови. Выражение Всеволода „а мои ти готови“ близко напоминает многочисленные выражения готовности выступить в поход, встречающиеся в прямой речи летописи, и, очевидно, представляют собою своего рода воинскую формулу. Киевляне говорят Изяславу и Ростиславу: „кде узрим стягы ваю, ту мы готовы ваю есмы“ (Ипатьевская летопись под 1149 г.); новгородцы говорят Мстиславу Ростиславичу: „княже! аще се богови любо и тобе, а се мы готови есмы“ (там же под 1178 г.); Святослав Киевский говорит Рюрику Ростиславичу: „аз, брате, готов есмь всегда и ныне“ (там же под 1187 г.); Всеволод Суздальский говорит Рюрику Ростиславичу: „Ты починай, а яз готов с тобою“ (там же под 1196 г.); „посем же придоша Литва ко Берестью и начаша молвити князю Володимерови: «Ты нас возвал, да поведи ны куда; а се мы готовы, на то есмы пришли»“ (там же под 1282 г.) и т. д. В „Слове о полку Игореве“, однако, в отличие от приведенных примеров, говорится о готовности коней Всеволода, однако и этот оттенок в выражении готовности выступить в поход встречается в летописи; ср. венгры говорят Изяславу Мстиславичу, выражая готовность выступить в поход: „ты сам ведаеши люди своя, а комони под нами“ (Ипатьевская летопись под 1150 г.). Перед нами, следовательно, обычное устное выражение воинского обихода.

39