Власть и господство (традиция, харизма, бюрократия)

Но есть еще один момент, который бросается в глаза при попытке взглянуть на жизнь этой любовной общности сквозь призму понятий «Хозяйства и общества». Это понятие «господство». Господство, по Веберу, это вероятность того, что некоторая группа людей будет повиноваться некоему приказу или приказам. Это не любая возможность реализации власти или влияния. Каждому подлинному отношению господства свойствен определенный минимум желания подчиниться, а следовательно, внешней или внутренней заинтересованности в подчинении. (ХИО, 4, 467). Подчинение может вызываться разными мотивами – от простой привычки до чисто целерациональных соображений.

Нужно очень четко различать власть и господство. Власть, по Веберу, это «любая вероятность реализации своей воли в данном социальном отношении даже вопреки сопротивлению, на чем бы эта вероятность ни основывалась» (ХИО, 1, 109). То есть сюда относится «реализация своей воли» и путем физического, либо экономического, либо любого другого насилия или, например, путем гипноза. Важно, что власть может быть реализована даже вопреки желанию того, кому отдаются приказания. Господство же – это такая разновидность власти, которая предполагает реализацию своей воли по той причине, что у того, кому отдается приказ, есть хотя бы минимум желания подчиниться, а следовательно, есть заинтересованность в подчинении.

Власть – это более широкое понятие, чем господство. Именно поэтому, говорит Вебер, понятие «власть» социологически аморфно (Там же). То есть нет какой-то специфической, социологически определенной ситуации власти, каких-то особенных властных типов человека. Любые человеческие качества и любые сочетания обстоятельств могут стать местом и причиной реализации воли в какой-то данной ситуации. Ну а понятие «господство», наоборот, может иметь четкое социологическое определение. В отличие от власти, которая, согласно Веберу, есть «вероятность реализации воли», господство есть «вероятность встретить подчинение». Замечу в скобках (поскольку это не имеет прямого отношения к нашему сегодняшнему предмету), что не с властью как таковой, а именно с господством связаны такие социологически и практически важнейшие вещи, как дисциплина (привычка массового повиновения без критики и сопротивления) и управление. Управление, по Веберу, это «рациональное преследование предусмотренных уставом организации интересов, происходящее в границах правовых норм и согласно общим принципам, одобряемым или, по крайней мере, не встречающим неодобрения с точки зрения устава организации» (ХИО, 1, 256). Так что когда мы говорим, например, «организация власти», нужно на самом деле говорить «организация господства». Но это, так сказать, в скобках.

Господство может реализовываться в любой сфере существования социальных отношений. Господство есть везде, где один человек подчиняется другому, или многие подчиняются многим, или многие подчиняются одному, причем всегда не против своей воли, а с определенным желанием подчиниться. Вебер выделяет три типа легитимного господства: традиционное, харизматическое и легальное. Все эти понятия нуждаются в разъяснении.

Легитимность господства. Считается, что легитимность – это основание правомочности господства. Но слово «правомочность» отсылает к праву, а господство в силу права – это только одна из разновидностей господства. Поэтому термины «правомочное» или даже «правомерное» по отношению к господству должны пониматься максимально широко – в смысле приемлемое, имеющее основание для существования. То же относится к терминам «законный» и «закономерный» – они должны пониматься по отношению к господству как нечто естественное и допустимое, а не как соответствующее конкретным законам (последнее тоже может быть точным описанием господства, но не господства вообще, а одной из его форм). Собственно, то, что Вебер, а потом и все остальные, и мы в том числе называем типами господства, есть типы легитимности господства. Легитимность – это то, что делает господство в глазах подчиняющихся правомочным, правомерным, законным, закономерным, справедливым, обоснованным, приемлемым, правильным, в конце концов, неизбежным и обязательным.

Итак, три типа легитимности господства, то есть три типа оснований для господства, делающих господство приемлемым для тех, кто ему подчиняется. Традиционное господство – это (несколько упрощая, конечно) привычное господство, оно основывается на вере в святость издавна существующих порядков. Форма отношений в таких условиях – общность, тот, кто отдает приказы, – господин (иногда слуги господина), подчиняющиеся – подданные. Господин – не институт (парламент, например), а личность (король, дворянин) в силу присущего ей освященного традицией достоинства. Содержание отдаваемых приказов не произвольно, а ограничено традицией, нарушение традиции со стороны господина может подорвать его собственное господство, основанное в конечном счете на той же самой традиции (ХИО, 4, 406).

Харизматическое господство – это, по Веберу, господство в силу аффективной преданности лично господину и его благодатному дару (харизме), прежде всего его магическим способностям, дару провидения или геройству, силе духа и речи. Столкновение с чем-то абсолютно новым, экстраординарным, прежде никогда не случавшимся вызывает эмоциональное потрясение, что и становится причиной такой личной преданности. Чистейшие типы здесь – господство пророков, военных героев и демагогов. Союз господства здесь – сплочение в общность в виде общины или свиты харизматического вождя. Тот, кто отдает приказы, – вождь. Тот, кто подчиняется, – ученик или последователь. Подчиняются лично вождю по причине его необыкновенных личных качеств, а не потому, что он занимает определенное законом или традицией положение (ХИО, 4, 409).

Термин «харизма» в широкий социологический и вообще в социально-научный оборот ввел именно Макс Вебер, хотя он и употреблялся ранее в церковной истории применительно к личностям и деятельности раннехристианских святых. Но в последнее время он получил вдруг необычайно широкое распространение и по справедливости может быть причислен к понятийному аппарату того, что мы назвали поп-социологией (с. 130). Если раньше обладателями харизмы считались индивиды, располагавшие Богом данным даром привлекать к себе людей и управлять людьми – от Иисуса Христа до Иосифа Сталина, – то теперь харизматиками зовут артистов, телеведущих, а также некоторых представителей новых категорий лиц, так называемых реперов, стендаперов, блогеров, тик-токеров и т. д. Это все относительно новые феномены, возможно, харизматичность здесь путают с популярностью; понятно, что решающую роль играют новые технологии массового воздействия на мозги, особенно неокрепшие, и пока не ясно, какие социальные и политические последствия может иметь внезапное вознесение этих новых лиц на Олимп известности и в некотором смысле влияния. Но вот в соседней стране выбрали президентом комика, а вдруг у нас высшим руководителем станет тиктокер или стендапер! Ясно одно: технология становления харизмы коренным образом меняется, веберовский тип харизматика если не исчезает, то дополняется новым, который существует в основном посредством гаджетов, – цифровым харизматиком. Это сегодня достойная тема для размышления. Но вернемся к рассмотрению указанных Вебером типов господства.

Легальное господство в силу регламентов. Чистейший тип его, по Веберу, бюрократическое господство. Отдает приказы здесь не господин, но начальник, руководитель, господство которого легитимировано регламентом, точнее, конкретной нормой, которая также определяет рамки его компетенции. Начальник управляет при помощи штаба, состоящего из назначенных господином чиновников, подчиняющиеся – граждане или товарищи. Они подчиняются не личности в силу ее личного права, а установленной норме, которая определяет, кому и в каком объеме подчиняться. Даже тот, кто отдает приказ, сам подчиняется той самой норме, которая дает ему право на приказы нижестоящим и сама воплощена в инструкции, регламенте или законе. Это все по Веберу. Все эти типы описаны в четвертом томе русского «Хозяйства и общества», который так и назван – «Господство».

Максимально кратко и выразительно названные типы легитимности охарактеризованы также в статье Вебера «Три чистых типа легитимного господства», также включенной в «Хозяйство и общество» (ХИО, 4, 404–414). Но нас в данной книге интересует теперь не господство вообще как таковое, а определенная его разновидность, а именно эротическое господство, которое Вебер упоминал, но не рассматривал детально в «Хозяйстве и обществе». Место для него он нашел совсем в другом контексте.

«Промежуточное рассмотрение»

Об эротическом господстве Вебер пишет в статье, которая известна под названием «Промежуточное рассмотрение». Это большая и очень важная статья, которая вошла в качестве заключительного раздела в том, посвященный конфуцианству и даосизму, в свою очередь составивший часть многотомного труда «Хозяйственная этика мировых религий». Полное название статьи – «Промежуточное рассмотрение. Теория уровней и направлений религиозного неприятия мира» (ХЭ, 399–445). Вебер пишет здесь, в частности, о любви, сексе и эротике. Об этих замечательных вещах он высказывался и в других местах, но частично и не всегда систематично. Здесь же любовная и эротическая проблематика обретает черты систематизации. Далее, излагая вслед за Вебером соответствующие мысли, мы будем опираться не только на «Промежуточное рассмотрение», но и на другие работы.

Но возникает несколько естественных вопросов. Почему эротика освещается в статье, посвященной «религиозному неприятию мира»? Почему эта статья вошла в том, посвященный конфуцианству и даосизму? И почему она называется «Промежуточное рассмотрение»? Сначала отвечу на первый вопрос. В «Промежуточном рассмотрении» речь идет не только об эротике, а в целом об отношениях (и конфликтах!) религии с другими сферами жизни или областями жизни, как их часто именует Вебер. Иногда он говорит об этих областях как о ценностных сферах. Он не дает их четкой категоризации, хотя не оставляет и тени неясности относительно их количества и состава. Это: 1) экономика; 2) политика; 3) искусство; 4) эротика; 5) интеллектуальная сфера (скажем так: наука). Религиозная установка определенным образом взаимодействует и, как правило, конфликтует с нормативными системами каждой из этих сфер, причем в разных сферах по-разному. Собственно, это и есть ответ на вопрос, почему эротика оказалась освещенной в статье о религиозном неприятии мира. Это одна из тех сфер, с которыми взаимодействует, а по преимуществу конфликтует религия. Отрицание эротики есть одна из форм религиозного неприятия мира.

Теперь два других вопроса: почему статья вошла в том, посвященный китайской религии, и почему она называется «Промежуточное рассмотрение»? Здесь надо представить себе планировавшуюся Вебером, но по причине безвременной смерти не реализованную структуру грандиозного труда «Хозяйственная этика мировых религий»: первый том – работы о протестантской этике; второй том – китайская религия (конфуцианство и даосизм); третий – индуизм и буддизм. «Промежуточное рассмотрение» оказалось в конце второго тома. Почему? Том вышел в свет в 1915 г. Из дискуссий на этот счет в немецкой веберологии представляется, что именно на этом этапе Вебер почувствовал необходимость теоретического прояснения собственных позиций. Первый том, посвященный протестантской этике, имел уже приличную историю обсуждений. Во втором томе, посвященном китайской религии, в значительной мере речь шла о сравнении протестантской и конфуцианской этики. Но уже следующий, третий том должен был быть посвящен индуизму и буддизму с их совершенно иными представлениями об отношении человека к миру. Поэтому и понадобилось очертить более общие принципы подхода. То есть, по идее, «Промежуточное рассмотрение» должно было представлять собой очерк принципов понимания мира и отношения к миру, организующих жизнь в разных областях человеческой деятельности – от религии до науки или от религии до эротики. Так что предлагаемое в этой статье рассмотрение действительно стало промежуточным в процессе раскрытия темы хозяйственной этики мировых религий, но оно же обретало совершенно самостоятельную ценность как приступ к общей теории ценностных сфер жизни и в этом смысле как возможное основание теории культуры.

(Следует отметить деталь, важную для российского читателя. В мировой вебериане статья всегда так кратко и называется: «Промежуточное рассмотрение». Даже сам Вебер в последние годы жизни в письмах, предлагая возлюбленной Эльзе обсудить написанное им об эротике, предлагал обсудить Zwischenbetrachtung, то есть «Промежуточное рассмотрение», а не теорию чего-то там. Он называл это семинаром с Эльзой Яффе по обсуждению раздела об эротике в Zwischenbetrachtung, «когда «глубокоуважаемому учителю будет позволено сидеть (или лежать) у ног своей ученицы» (MWG II/10, 463). Но в обоих отечественных сборниках трудов Вебера (ИП; МВИ) редакторы по какой-то непонятной причине решили сократить название статьи, причем убрали не вторую, а именно первую часть («Промежуточное рассмотрение»), оставив в качестве заглавия вторую часть – «Теория уровней и направлений…». Это как если бы, переводя «Капитал» Маркса, выбросили слово «Капитал» и издали книгу под названием «Критика политической экономии». В результате ищешь «Промежуточное рассмотрение», не находишь и думаешь, что эту очень важную статью в сборник по какой-то причине не включили. На самом деле включили. Просто если читатель ищет там «Промежуточное рассмотрение», он должен искать его под заголовком «Теория уровней и направлений религиозного неприятия мира».)

Мистика и аскеза. Рассмотрим логику «Промежуточного рассмотрения», которая есть, в частности, и логика подхода к теме эротики. Есть два направления религиозного неприятия мира: мистика и аскеза. Это как бы две полярно противоположные формы неприятия: с одной стороны, активная аскеза, то есть богоугодная деятельность в качестве орудия в руках бога (что очень хорошо было показано в «Протестантской этике»), с другой – созерцательное обладание спасением в мистике, что есть не деятельность, а скорее состояние. Если в первом случае человек – инструмент в руках Бога, то во втором он – сосуд божественного (с. 117) и любая деятельность представляет собой опасность для этого иррационального «внемирского» состояния (ХЭ, 403). Мистика и аскеза, как сказано выше, это направления. Дальше речь должна идти об уровнях. Оба направления могут радикализироваться; деятельная аскеза в миру принимает вид рационального преобразования этого мира посредством труда в мирской профессии (мирская аскеза), а мистика находит свое завершение в радикальном уходе от мира (отвергающее мир созерцание). Это максимально концентрированная аскеза и, соответственно, максимально концентрированная мистика. Но оба направления могут, наоборот, ослаблять свою остроту и напряженность. Тогда деятельная аскеза ограничивается сдерживанием и преодолением греховного в себе, что в результате приводит вообще к отказу от действий в миру (внемирская аскеза). Такая аскеза приближается к отвергающему мир созерцанию. В свою очередь, если созерцающий мистик не отказывается полностью от мира, то остается в нем подобно внемирскому аскету (мирская мистика). Эти два ослабленных вида во многом совпадают друг с другом по внешнему поведению. Реальное религиозное поведение – это всегда комбинация из двух направлений или путей спасения. Если выразиться упрощенно, в реальном уходе от мира всегда есть немножко аскезы, немножко мистики, ну а сколько и чего именно, понимается и раскрывается в ходе анализа форм реальной религиозной действительности.

Религиозное братство. В реальном религиозном поведении эти два ослабленных уровня неприятия мира формируют нормативный комплекс, составляющий этику братской любви, лежащую в основе мировоззрения и деятельности религиозных братств. Братство – очень интересный феномен, всегда привлекавший внимание Вебера. Братство – это, можно сказать, модель общности как таковой. Выше было сказано, что общность как вид человеческих отношений противостоит обобществлению; в основе первой лежит чувство принадлежности к общему и объединяющему, в основе второго – собственный эгоистический интерес индивида. Для прояснения процессов возникновения братств полезно обратиться к веберовской концепции целевого и статусного типа контрактов.