Пришло письмо от Наташи из Дортмунда: «Утром встаю, направляюсь в ванну, слышу знакомый голос, подхожу к включенному телевизору и вижу Юру Безелянского, эдак вальяжно устроившегося в кресле в светлом сером пиджаке под цвет волос, чуть-чуть высокомерно объясняющего молоденькой ведущей, что именно произошло в это день в разные годы. «Привет, Юрок!» — говорю. Эмма удивленно на меня смотрит. Объясняю, что вот, повидались. Анюта, очень тебя не хватало там где-нибудь, на другом диванчике…».

«И кому это телевидение интересно?» — говорит постоянно Витенька, отлученный от него. Вот Наташа во время своего пребывания в Израиле получила удовольствие…

«Глоток моцартианства» не вышел в «ВК», так вышел в «Москвичке» с фотоснимком: Моцарт и я. А «Вечерний клуб», кажется, надо закрывать, Все начинается и когда-то кончается. В «Рипол-классике» меня уговаривали отдать им «Сад любви», но я связан с Песковой, которая меня отчаянно динамит.

В интервью Станислава Лема вычитал признание о том, что примерно четвертую часть из собранных книг (а их всего 8 тыс.), он — «так ни разу и не раскрыл. Когда покупал, думал, что найду время для чтения, но это самообман. Просто у человека существует ненасыщенный инстинкт обладания. Книги — предмет, который хочется иметь в своей собственности». Лично я отчаянно пытаюсь прочитать-пролистать все, что покупаю: мне ведь надо выискивать новые факты для календаря и своих будущих книг.

В воскресенье спонтанно решили поехать на кладбище. Положили зеленый веночек, красные гвоздички, в снегу зажгли свечку… Ще, как обычно на Ваганьково, положила денежку в шапку трубача, который извлекает из своей трубы скорбные мелодии. Не знаю, как это объяснить, но с кладбища уходишь просветленным. Может, укрепляешься в сознании, что надо жить, надо работать, надо чего-то добиваться, пока тебя не поглотили воды забвения…

Из дневника Алексея Суворина, и ноября 1907 года: «Сегодня мне 73 года, ужасно много, зато осталось мало…».

Как говорят в народе: а сам-то как? Был у врача. Давление 150 на 80… По ЭКГ — изменение миокарда гипертрофированного левого желудочка. И диагноз: остеохондроз. Выписали кучу лекарств. Остеохондроз — не инфаркт, уже хорошо!.. Но медицина — это побочное, а вот работа — главное. Трансформировал рукопись из названия «В одном флаконе» — в «Поцелуй от Версаче», так поприкольнее. Юрий Кублановский жалуется: «Почти невозможно сейчас выпустить книгу, если это не коммерческая книга».

Но, несмотря ни на что, я вынашиваю идею дальнейших книг: написать о принцессе Диане, книгу о национальных корнях знаменитых россиян и еще кое-что. А пока добавил к женщинам, отданным в «Радугу», Иду Рубинштейн. Да, вышел новый журнал «Рейс» для самолетов (тираж 100 тыс. экз., печатают в Австрии). Там — моя Любовь Орлова. И гонорар — 170 долларов, и тут же часть денег прошли на стоматологические проблемы. Такое впечатление, что работаю исключительно на зубы.

25 декабря

Католическое Рождество. Сижу за дневником и тихо, про себя напеваю «Желтого ангела» Вертинского:

По Эху слушал как-то беседу знаменитого Юрия Рюрикова, «амуроведа», автора многочисленных книг. Как занудливо и неинтересно. У меня «Капризы любви» явно поинтереснее и посовременнее, чем его «дорога сексуальности», мол, женщине трудней, чем мужчине. А потом по странному совпадению по ТВ был французский фильм «Возбуждение». «Это дело!» — как говорит рекламный кот Борис.

В «Вечорке» вышла последняя «страшилка» про 13-е число: 13 декабря. Итак, за год 12 «страшилок» и 12 литературных юбилеев. Реанимировался Жора Вайнер — новый офис на ул. Гиляровского. Задумана серия фильмов под эгидой Интерпола. Жора хочет меня видеть в качестве консультанта и автора нескольких сценариев, меня эти постоянно возникающие проекты не вдохновляют, а, напротив, утомляют и гнетут, ибо все, как правило, лопается, как мыльный пузырь. Об этом я сказал при встрече Наташе Зимяниной, а она накинулась на меня, аки тигра: «Юрочка, как вам не стыдно: вы принадлежите к тонкой прослойке настоящих интеллигентов, да к тому же умеете хорошо писать, вас печатают, вы живете такой интересной духовной жизнью, сотни тысяч людей об этом только мечтают, а вы унываете!..».

Уныние? Согласно словарю — безнадежная печаль, гнетущая скука. Нет, это не про меня. Никакой безнадежной печали во мне нет, тем более, меня не гнетет скука. Мне интересно жить и работать. Меня мучит дисбаланс затрат и результата. Недостаточно высокий, на мой взгляд, КПД творчества, не очень большая реализация: я чувствую, что могу сделать много, но это много часто невостребованно в силу нынешнего времени. Американо-канадский педагог и литератор Лоренс Питер выдал афоризм: «Успех ударяет в голову, неудача ранит сердце». От успеха у меня голова никогда не кружится (я отношусь к себе предельно самокритично), а вот неудачи, действительно, отражаются на сердце, отсюда и уныние, но совсем в другом смысле.

Одна из последних работ года: закончил художника Серова — 25 стр. Из «Радуги» пришла верстка книги, много ошибок наборщицы. Вместо «женщина-вамп» набрано «женщина-вам» (что такое «вамп» никогда не слышала). Прочитал 313 стр. за два дня и один вечер, — темпы!.. В «Радуге» протестуют против моего названия «Злая любовь», требуют чего-то помягче.

За окном мглисто, снежно, -3.

В «Радуге» битва за заголовок. «Злая любовь» отвергнута. Я предложил другие: «Вера и Любовь в отсутствии Надежды» (среди героинь нет Надежды) и «Вера, Матильда, Любовь» (Матильда — это Кшесинская). И, наконец, утвердили: «Вера, Надежда, Любовь», — спокойно и красиво, главное: обнадеживает…

С Ще были в Доме архитектора на открытии выставки Нодара Мануйлова. Было много знакомых. Дал какому-то каналу интервью по поводу выставленных картин. Когда шли на выставку, какая-то всполошенная женщина остановила меня: «Это Гранатный переулок, а куда он идет дальше?». Я ответил в своей манере: «А дальше Пулеметная улица». Женщина оценила шутку и рассмеялась.

А на следующий день — Дом ученых (разразилась светская жизнь). Сбор газеты «Москвичка». Познакомился там с артисткой Натальей Аринбасаровой.

Перед окончанием года — закрытие долгов. На р/с «Надежда» откинули около двух миллионов деревянных (по курсу долларов 300). Купили пылесос «Паносоник», сковородку «Тифаль», чайник со свистком, коврик, — где-то миллион с хвостиком.

В понедельник 29-го записывался на радио. Оператор Неля: «До чего аппетитно вы сегодня читаете!..». Адо меня записывался Потапов, политический обозреватель, долго сидевший корром в Париже, — ну, до чего неаппетитно: жалкие, истрепанные слова-стереотипы. Реликт социалистического пропагандизма, рупор партии. Так и остались все эти потаповы в своем славном прошлом, а мы с Горкиным — соловьи нынешней свободы и раскованности, руладим вовсю!..