Алёна с аптечкой в руках быстро подбежала к раненому. Её одежда была в грязи, по лицу текла кровь.

— Ты что, тоже ранена? — спросил Илья.

— Да нет, — девушка чувствовала себя виноватой, — когда раздался взрыв, со страху так прижалась к плоту, что ободрала о бревно щеку…

— Ну, это не беда. До свадьбы заживёт!

— Илья Дмитриевич!.. И ты туда же?! Достали меня уже с этими свадьбами!

— Не кипятись, это просто поговорка.

Алёна быстро осмотрела Евгения.

— У него новое ранение… Насколько я понимаю, на этот раз очень серьёзное… Надо срочно остановить кровь.

Кроме Короткова были ранены Василий и Дмитрий. В Васю попали три пули. Он был на грани жизни и смерти. Паренёк не служил в армии, и для него это был первый серьёзный бой. Истина, выстраданная русским народом на протяжении веков, вновь подтверждалась практикой. На войне первым погибает тот, кто не обучен военному делу. Яркий пример тому год тысяча девятьсот сорок первый… Ополченцы и новобранцы, у которых отсутствовала элементарная военная выучка, гибли на передовой в первые же дни.

Василий был в сознании, но тяжёлые ранения при отсутствии квалифицированной медицинской помощи почти не оставляли ему шансов на жизнь.

Дмитрию прострелили ногу. Ту самую, которую бандиты «пометили» во время бунта. К счастью, пуля прошла навылет и не задела кость. Пока Алёна, Светлана и Илья возились с тяжелоранеными, Мария с Ленкой сами обработали и перевязали ему рану.

Несмотря на это, люди радовались, что и на этот раз остались живы. Чего нельзя было сказать о животных. Корова Лизка не перенесла последний бой. В бурёнку попало несколько крупнокалиберных пуль. Она лежала на боку, вытянув ноги, а рядом, прощаясь навсегда со своей кормилицей, тихо повизгивал израненный пёс Жулик.

Между тем, экипаж сторожевика пленил бандитов, взял их катер на буксир и подошёл к плоту.

Экипаж сторожевого буксира состоял сплошь из «сухопутных моряков». Только капитан был «настоящий». С капитаном третьего ранга бывшего ВМФ России Сомовым майор Никитин быстро нашёл общий язык. Прежде всего, поинтересовался, почему капитан открыл огонь по катеру бандитов? Ведь не знали, кто с кем воюет. На что Сомов только усмехнулся:

— Про вас мы действительно ничего не слышали… А этих, — он кивнул в сторону боевиков, — знаем, как облупленных. Они людям столько крови попортили, что вам за них ордена дать надо!

После этого Илья кратко рассказал о выпавших на их долю приключениях, попросил доставить в больницу раненых и помочь с горючим.

Сомов Короткова узнал сразу. Они искали лётчика несколько дней и уже считали погибшим. Капитан распорядился перенести Евгения и Василия на буксир и выделил для «Оплота надежды» бочку дизельного топлива. Судового врача на буксире не было, потому сопровождать раненых вызвалась Алёна. Дмитрий плыть в больницу категорически отказался.

— Я уж со своими…, — заявил он Сомову и, не мешкая, занялся сооружением самодельных костылей.

Капитан сторожевого судна дал Илье карту и подробно рассказал, как дойти до бухты Беличьей. Для верности оставил своего рулевого, который должен был выполнять по совместительству обязанности моториста катера и лоцмана. Это было кстати, ибо из всей мужской части экипажа не получили ранений только отец и сын Никитины. Не считая, конечно, кота Елизара. Они с кошкой Ерошкой лучше всех перенесли это путешествие. Не зря говорят: собака привыкает к хозяевам, а кошка к дому. Представители семейства кошачьих хоть и страдали от отсутствия мышей, всё плавание просидели дома, отлучаясь из него не далее чердака.

После того, как все неотложные дела были решены, буксир попрощался с «Оплотом надежды» протяжным гудком и взял курс на бухту Беличью.