− Расскажи про твои встречи с Ичиро, – практически шёпотом произнесла она. – Прошу тебя.

Я рассказал ей всё, ну, кроме того, что никому знать не нужно. Она часто уточняла о том, как он двигался, что говорил, как был одет, как выглядели его глаза. После того, как я описал, как умер Ичиро, Чихеру закрыла глаза и замолчала, молчал и я. Так и просидели мы, молча, около пяти минут. Резко открыв глаза, Чихеру прервала наше молчание.

− Не мог мой брат сделать этого, твоя мать, хоть и привлекательна, у Ичиро была куча подружек тех, которые падки на деньги, клан, не скупясь, выделял их для него. Да и то, что отец смог договориться со слабенькой владеющей на брак между ней и братом – вряд ли. А он знал, что скоро будет свадьба и это делает его действия совершенно бессмысленными. К оружию он вообще не прикасался, он его презирал, – она опять замолчала, задумчиво смотря на меня.

− Кукловод? − задал я очевидный вопрос.

− Не смеши меня, у всех пустых, бывших членом рода или клана стоит блокировка, если это не делать, то при посещении территории клана они могли подрывать себя, потому и ставят блокировку на вмешательство, и обойти блокировку могут только владеющие манипуляторы, достигшие одиннадцатого «дана». – Она на мгновение задумалась. – Мы не успели проверить его на вмешательство манипулятора, он сбежал из больницы, когда его выбросил из окна Изама Шосе. Где он взял пулемёт - также осталось неизвестным.

Оставшееся время мы проговорили о том, кому могло быть выгодно, если бы наш род и их клан начали боевые действия друг против друга, но каких-либо выводов, реалистичных и логичных предположений, так и не смогли сделать. Когда открылась дверь, в зал, где я с Чихеру мирно пили чай, влетела встревоженная Каори и застыла, сделав несколько шагов, увидев нас мирно пивших чай, а заглянувший следом Чоррун одобрительно хмыкнул. Традиционно поблагодарив за гостеприимство главу клана Кохе, мы поехали домой, где нас уже заждались, как сообщила охрана.

У ворот нашего особняка стояло несколько бронированных машин и полсотни военных, занявших наблюдательные позиции. Около двери во двор стояли Изао с Кеншином, и самое странное - Кеншина не качало, и был он так напряжён, что по его лбу изредка скатывались капли пота. Когда мы вышли из машины, к нам подошёл высокий худой мужчина с военной выправкой, но не в форме, а в дорогом костюме:

− Госпожа Каори Шосе, я, Хотэку Такото, представляю императорскую канцелярию, и хотел бы переговорить с вами об одном щекотливом деле, касающемся Дэйчи Шосе, – уверенно и чётко проговорил очередной зазывала, но он не был похож внешне, да и речами, на предыдущих.

Каори, конечно, попросила чиновника пройти в дом. Расположившись в чайной и налив Хотэку чаю, она поинтересовалась целью его визита.

− Госпожа Каори, я курирую школы, где ведется подготовка военного направления, и мне было печально узнать, что вы не желаете отдать вашего сына на обучение в лучшие школы империи, где многие мечтают обучаться. – Хотэку замолчал, посмотрев с осуждением на Каори, – Или вы не желаете, чтобы в будущем он служил на благо империи?

− Конечно, нет! Я за процветание империи! − воскликнула Каори.

− Ну, тогда я не вижу никаких проблем, вот соглашение, которое вы должны подписать и уже завтра Дэйчи Шосе начнёт обучение в одной из лучших школ. – Хотэки вытащил, как будто из воздуха, бумаги, и начал их раскладывать по столу, пододвигая их Каори, и скороговоркой начал говорить:

– Одежда ему не нужна, в школе выдадут форму. Постельное и остальные принадлежности ему не потребуются, всё выдадут. Посещения разрешены раз в месяц, на два часа, без выхода за территорию школы. Каникулы по пять дней два раза в год. Что же вы медлите, подписывайте, подписывайте.

−Уважаемый Хотэку Такото, пока мой сын не достигнет совершеннолетнего возраста, я и только я буду решать, где ему проходить обучение, – Каори была совершенно спокойной, её лицо не отражало ни единой эмоции, но я знал, что за этим спокойствием скрывается ярость. Она даже не прикоснулась к бумагам, что пододвигал ей Хотэку. – Я не желаю, чтоб мой сын обучался в школах, которые вы курируете. Если это всё, что вы хотели обговорить со мной, то попрошу вас удалиться, я уверена, у вас еще очень много неотложных дел.

Хотэку увидев непоколебимую решительность в глазах моей матери, не стал спорить или переубеждать её и, собрав со стола бумаги, встал и сказал:

− Неверное решение, Госпожа Каори Шосе. Ждите теперь приглашения на беседу в канцелярию для установления уровня лояльности к империи и императорской семье. − Бросив презрительный взгляд на Каори он, не став прощаться и просить проводить его, как требуют традиции, вышел.

Через пару минут зашел Изао и доложил о том, что гость уехал. Пользуясь моментом, я спросил у него, почему Кеншин ведет себя не как обычно и почему нервничает. Изао сам начал нервничать и только когда Каори попросила его как начальника охраны объяснить состояние его подчинённого, он изложил причины необычного поведения Кеншина. Он оказался бракованным кандидатом в один из самых элитных отрядов, что формируют из пустых, накладывающий корректировки в природной программе по увеличению реакции для более эффективного применения техники маятника. Кукловод что-то сделал не так и нарушил вестибулярный аппарат Кеншина, ему просто стало очень сложно двигаться или стоять без качания, да и самопроизвольное качание он плохо контролирует. Конечно, в войсках он стал никому не нужен, исправить дефект они не смогли, и выкинули Кеншина на улицу, выплачивая жалкую пенсию. Изао объяснил, что у Кеншина очень много достоинств, и такие специалисты вне армии очень редки, и он просит не увольнять его в связи с открывшимся недостатком. Изао нас заверил, что этот дефект не помешает Кеншину выполнить те задачи, которые, возможно встанут перед ним при выполнении работы по охране нас и нашего особняка. А также, что он будет незаменим, если кто-то нападёт на особняк. Послужной список Кеншина оказался внушительным, многочисленные боевые операции показывали, что у него неплохой боевой опыт.

Но даже мне стало понятно, что Изао что-то не договаривает, Каори тоже это поняла, и излила всю свою накопившуюся нервозность на бедного Изао. Она чуть-чуть перегнула палку, но за многое он получил заслуженно. От него требовалось теперь предоставить на каждого бойца и его семью подробнейшее досье. А вот пенсия Кеншина оказалась не такой уж и жалкой, но она практически вся уходила на лечение жены, тяжёлая форма рака не поддавалась низко «дановым» манипуляторам, а услуги высокоранговых были слишком дороги для небогатого Кеншина. Заём в банке под пенсию ему не давали, а жильё он уже продал, стараясь лекарствами и силой кукловодов замедлить рост опухоли. И ему пришлось искать себе работу, причём требовалась высокооплачиваемая работа для получения кредита в банке. Каори была зла, она лично нашла Кеншина, отчитала его так, что тот закачался, как будто был на корабле при сильном шторме. Потом она посетила дома, где проживали семьи нашей охраны, увидев бледную исхудавшую жену Кеншина прижимающую к груди грудного ребенка, еще раз нашла Кеншина и уже наорала на него, не стесняясь в выражениях, используя такие, которых я не ожидал от неё услышать. К вечеру жену Кеншина, вместе с ребёнком, увезли в больницу, все расходы по её лечению брал на себя род Шосе, а красный от стыда Кеншин под гневным взглядом моей матери подписывал документы о продлении его контракта на шесть лет с сохранением прежней зарплаты. Он сперва говорил, что он всё вернет, как только ему выдаст банк кредит, но после заявления Каори о том, что, если еще раз услышит о возвращении денег, потраченных на лечение его жены, она разберет Кеншина на части и собирать обратно не будет, ему пришлось смириться с тем фактом, что владеющая из добрых чувств помогла семье пустых.

На следующий день нам принесли приглашение во дворец на неформальную аудиенцию с Императрицей. Если она пожелает, чтоб я примерил камуфляж, то мне не останется иного выбора, как смириться со своей участью и радостно воскликнуть: "есть, примерить камуфляж!"

Глава 14