Одним из важных аспектов обучения будущего психоаналитика является усвоение им смысла психоаналитических рамок, которое начинается с опыта личного анализа, а затем закрепляется на супервизиях с опытными коллегами, чтобы рамки перестали восприниматься как список ригидных правил, навязанных произвольно психоаналитиком или институцией.
С этой точки зрения, аналитические рамки имеют смысл только в той мере, в какой каждое условие имеет свой смысл в контексте психоаналитической ситуации. Например, практика показывает, что отношение пациента к рамкам часто становится способом невербальной коммуникации между анализандом и аналитиком – способом, который прежде всего может быть выражением трансферентных бессознательных сопротивлений, способных быть интерпретироваными и проработаными. Таким образом, по мере продвижения анализа, с помощью аналитика пациент постепенно начинает лучше понимать значение различных компонентов рамок и их отношение к процессу переноса.
Поскольку рамки и процесс неразделимы, то высокая частота еженедельных сессий в психоанализе остается основным критерием в этой области для аналитиков, принадлежащих к МПА и следующих указаниям Фрейда. Высокая частота встреч благоприятно влияет на осознание и проработку интерпретаций. Неразрывная связь между рамками и процессом позволяет также установить различие между психоаналитическим процессом и психотерапевтическим процессом, хотя эти различия не могут быть продемонстрированы на уровне исчисляемых переменных, в соответствии с классическими научными критериями. Лично я охотно прибегаю к метафорам, подобным той, что предложил Ж. Лапланш (1987), который сравнивал психическую энергию с атомной: желаем ли мы позволить ей высвобождаться в ходе неконтролируемой реакции, или предпочтем ее направлять при помощи циклотрона? Мне также кажется удачным сравнение фотографии и кино. Эти две техники основаны на одном и том же процессе фотографического изображения, а разница между ними – в скорости чередования изображений: если скорость меньше 18 кадров в секунду, мы видим отдельные изображения, если больше 18 кадров в секунду, мы видим движение, характерное для кино.
Природа терапевтической работы психоаналитика и ее объект, человеческая психика, – причина того, что установление рамок само по себе не дает абсолютной гарантии успеха психоаналитического процесса. Этот аргумент используют некоторые критики, чтобы поставить под сомнение обоснованность психоаналитического метода, опираясь на научную детерминистскую модель. Возражение требует, чтобы мы задержались на этом вопросе и представили опровержение.
Свой ответ я начну с того, что в сфере человеческой психики разговор в терминах простой оппозиции успех – неудача будет редукционизмом, т. е. недооценкой психики как сложной системы. Как мы знаем сегодня, в системах такого типа нельзя ожидать, что определенное действие произведет определенный результат: законы линейного детерминизма здесь уже неприменимы. Я напоминаю, что, с научной точки зрения, сложная система, состоящая из бесконечного количества переменных, в долгосрочной перспективе ведет себя «непредсказуемо». На самом деле, минимальные сдвиги способны в любой момент изменить развитие системы настолько, что становится невозможно предвидеть ее эволюцию. Таким образом, если мы считаем, что человеческая психика ведет себя по модели сложной системы, как ее описывает детерминистская теория хаоса, можно справедливо предположить, что в долгосрочной перспективе психические феномены ведут себя непредсказуемо и не подчиняются «классической» научной модели, при которой определенное действие дает определенный результат (Ж. Пражье и С. Фор-Пражье, 1990; Ж. М. Кинодо, 1997a).
Что же касается невозможности с точностью предвидеть успех психоаналитического лечения с каждым конкретным пациентом, я думаю, что и на этот упрек можно ответить с методологической точки зрения. Так, по мнению Ж. Вассали (2001), техника Фрейда не является «
Следовательно, ремесло психоаналитика – это искусство, и оно действует не на основании доказательств, а на основании симптомов, дедуктивных заключений, интуитивных предположений, т. е. процесса, который Фрейд, говоря о деятельности психоаналитика, называл «угадыванием» –
Биографии и история
Шандор Ференци (1873–1933)
Невозможно обсуждать вопрос психоаналитической техники, не упомянув о первопроходческой роли Шандора Ференци – венгерского врача и психоаналитика, клинический, технический и теоретический вклад которого трудно переоценить. Он долгое время занимал особое место рядом с Фрейдом, но в конце его жизни между ними возникли глубокие расхождения по противоречивому вопросу о так называемой «активной» технике Ференци.
Ференци родился и прожил всю свою жизнь в Венгрии. Диплом врача он получил в 1896 г. в Вене. В 1907 г. он открыл для себя «Толкование сновидений» и встретился с Юнгом, который в 1908 г. и представил его Фрейду. В следующем году Ференци сопровождал Фрейда и Юнга в их поездке по Соединенным Штатам. С тех пор между Фрейдом и Ференци установились сложные отношения: Ференци постепенно стал учеником Фрейда, его другом и другом его семьи, его доверенным лицом и даже анализандом. Начиная со своей встречи с Фрейдом в 1908 г., Ференци активно участвовал в расширении психоаналитического движения не только в Венгрии, но и во всем мире, и именно ему принадлежала идея создания Международной психоаналитической ассоциации и избрания Юнга ее первым президентом. Начиная с 1912 г. Ференци входил также в «секретный комитет», образованный после ухода Юнга с целью защитить Фрейда от втягивания в политические конфликты.
В 1909 г. Ференци опубликовал свою самую известную статью под названием «Интроекция и перенос», в которой ввел понятие интроекции, ставшее одним из основных понятий психоанализа. Он опубликовал и множество других работ, поражающих оригинальностью и богатством клинического материала. Кроме того, он разделял интерес Фрейда к роли телепатической передачи, а также к филогенетической гипотезе, согласно которой травматические воспоминания, относящиеся к доисторическим временам и передающиеся следующим поколениям, лежат в основе неврозов. К тому же работы Ференци, посвященные военным неврозам, способствовали популяризации психоанализа после Первой мировой войны.
Ференци прошел анализ у Фрейда, хотя ему пришлось приложить много усилий, чтобы Фрейд, у которого и тогда уже это вызывало много сомнений, согласился. Анализ проходил в три этапа: первый – в 1914 г., второй и третий – в 1916, каждый их них занимал примерно три недели, причем на одном из этапов проводились два сеанса в день. Проблема Ференци касалась в основном его амбивалентности, в особенности когда в момент прохождения анализа он оказался вовлечен в запутанную эмоциональную ситуацию и не мог решить, жениться ли ему на своей любовнице Гизелле или на ее второй дочери Элме. В конце концов в 1919 г. он женился на Гизелле, но сразу же пожалел о своем решении и потом без конца упрекал Фрейда, что последний оказал на него давление. В частности, он обвинял Фрейда в том, что тот недостаточно проанализировал его негативный перенос. Фрейд защищался от этого обвинения в своей статье «Анализ конечный и бесконечный» (1937с).
В 1918 г. на состоявшемся в Будапеште V Международном конгрессе Ференци был избран президентом Международной психоаналитической ассоциации, но в связи с социальными и политическими волнениями в Венгрии был вынужден уступить этот пост Э. Джонсу. В следующем, 1919 г., Ференци оставил свой пост профессора психоанализа в университете Будапешта и полностью посвятил себя пациентам и разработке психоаналитической техники.
В 1920-е годы Ференци обратился в своих исследованиях к области «активной» техники психоанализа, которую он довел до крайних границ. Этот подход был предназначен для стимуляции развития аффективной составляющей переноса у пациентов с сильной регрессией, связанной с ранними травмами, которая заводила их лечение в тупик. В 1924 г. Ференци и Ранк, который также был приверженцем активной техники, опубликовали совместный труд «Развитие психоанализа». В этом произведении были представлены их взгляды, иные из которых опередили свое время. Например, Ференци и Ранк отстаивали важность анализа негативного переноса в отношениях между пациентом и аналитиком, а также уделяли большое внимание материнскому аспекту переноса, тогда как Фрейд прежде всего подчеркивал отцовский аспект переноса. Но предложенные ими способы сокращения срока анализа вывали резкий протест вначале у К. Абрахама и Э. Джонса, а потом и у Фрейда. В процессе своей практики Ференци выработал технический подход, направленный на то, чтобы привнести любовь, которой не хватало его пациентам в детстве, допуская физический контакт между аналитиком и его пациентом, вплоть до взаимных ласк и поцелуев, а также предложил технику «взаимного анализа» между двумя партнерами по аналитическим отношениям. Предчувствуя опасность инцестуозной трансгрессии в отношениях переноса, Фрейд упрекал своего ученика в нарушении этических границ и в попытке дать пациенту любовь в виде реального удовлетворения, что противоречило психоаналитическому методу, предполагающему исключительно обсуждение фантазий и аффектов, при полном воздержании от любого физического контакта между пациентом и аналитиком.
За те 25 лет, что длились их взаимоотношения, Фрейд и Ференци обменялись более чем 1200 письмами, их переписка продолжалась до самой смерти Ференци в 1933 г. Эти письма составляют драгоценный источник информации о том решающем в истории развития психоанализа периоде. Хотя в конце 1920-х годов они отдалились друг от друга, но их разрыв никогда не был окончательным, и в своей речи на похоронах Ференци в 1933 г. Фрейд признал высочайшие заслуги своего ученика перед психоанализом.
Спор об активной технике привел к тому, что Ференци оказался незаслуженно забыт фрейдистким психоаналитическим сообществом на многие десятилетия. Но недавно опубликованные работы восстановили его историческую роль в развитии психоанализа и вновь привлекли интерес к его новаторским идеям (Haynal, 1986, 2001). Хотя Ференци и был забыт на долгое время, следует уточнить, что его влияние сохранилось благодаря известным психоаналитикам, проходившим у него анализ: среди них Джонс, Кляйн, Рикман, Рохайм, Балинт и Гроддек. Кроме того, его исследования активной техники повлияли также на взгляды и труды его непосредственного ученика Балинта, а также на труды Винникотта, Масуда Хана, Кохута и Моделла.
«ВОСПОМИНАНИЕ, ПОВТОРЕНИЕ И ПРОРАБОТКА» (1914g)