— Ладно. Не знаю, но ты раньше времени не паникуй. Ясно тебе? Не знаешь, где Куренков живёт?
— Я не знаю, где живёт этот поц. Ёлки-палки, Егор! Вот что, давай-ка собирайся и иди домой, а мне подумать надо. Не до тебя сейчас.
Я молча встаю и иду одеваться. Мой букет так и лежит в прихожей, и теперь шансов дожить до завтра у него практически нет. А вот у Новицкой есть.
— Чего надулся-то? Обиделся что ли? — спрашивает она, когда я натягиваю куртку.
— Ирусь, как бы я мог на тебя обижаться? После всего, что ты для меня сделала?
— Так. Вот про это лучше тебе забыть.
— Это невозможно. Не переживай, я просто обдумываю, что можно предпринять.
— Серьёзно? — хмыкает она. — Ну и что, надумал?
— Пока не знаю. Когда придумаю, скажу. Ты только резких движений сейчас не делай.
Она подходит ко мне вплотную и целует, а после открывает дверь и выставляет наружу. Я выхожу из дома и бреду по тротуару, напряжённо пытаясь сообразить можно ли что-то сделать да и нужно ли. Ведь пока это всё только предположения…
Задумавшись, я не сразу замечаю чёрную «Волгу», остановившуюся чуть впереди. Обращаю на неё внимание только когда два крепких джентльмена в серых пальто выскакивают из неё и берут меня под руки.
— Егор Андреевич, — урезонивает меня один из них, когда я начинаю вырываться. — Вам придётся проехать с нами.
— С какой это радости! — пытаюсь возражать, но они даже и не думают отвечать, и запихивают меня в машину.
— Помогите! — начинаю вопить я и тут же получаю ощутимый тычок под дых.
26. Забота у нас простая
В конце концов, я оказываюсь зажатым на заднем сидении между двумя здоровыми мужиками. Они ничего не говорят и вообще не обращают на меня никакого внимания. Едем мы недолго. От силы три минуты — с Красной на Советский, а оттуда на Коломейцева. Собственно, я и не сомневался, что это Куренковские дела.
«Друзья все пойманы или убиты, переловили их агенты Смиты», — как спел бы Миша Елизаров. Вот такая матрица получается.
Меня ведут по длинным мрачным коридорам, вызывающим, честно скажу, неприятные чувства. Сколько я видел таких вот казённых зданий за свою жизнь, да и в этом конкретное тоже бывал пару раз, но сейчас не могу отделаться от чувства, что, как всем нам известно из Владимира Семёновича, «коридоры кончаются стенкой».
Разумеется, пулю в затылок я не получаю, и поднявшись по лестнице и пройдя по-другому, более дружелюбно выглядящему коридору, оказываюсь в кабинете Куренкова.
— А-а, Брагин, — кивает он мне не вставая из-за стала. — Герой нашего времени, гроза экономических преступников и неэкономических тоже. А ещё и комсомольский активист. И, ко всему прочему, Казанова, любимец женщин и герой-любовник. Сколько у тебя талантов и различных ипостасей! Про тебя книги писать нужно, или поэмы на худой конец. Такой набор характеристик кого хочешь впечатлит. Бегают девки за тобой, да?