– Расторговываемся мануфактурой и продовольствием во благо общего дела, регулярно отправляем вагоны по восстановленной дороге в Козлов. Все вырученные от продажи деньги при мне.

«И этот здесь! – покачал я головой, узнав голос толстого приятеля Алекса. – Заведует станционными аферами. Вот, паразит!»

– Держите ухо востро! Я слышал, уголовный розыск заинтересовался положением дел на станции.

– Мы в курсе. На днях в пристанционный ресторан пожаловал переодетый сыскарь. Назвался моему младшему брату замначальника по снабжению швейного кооператива. Я в тот же день проверил: такого работника у швейников никогда не было! Так что мы начеку!

«Эге! – подумалось мне. – Как я и полагал, они – братья! И далеко не тюфяки!»

– Алекс! Каковы итоги агитации среди отставных офицеров, кадетов, купеческих сынков, командного состава запасного пехотного полка?

Узколицый дворянчик отвечал за агитационную работу. Вон оно как!

– Часть офицеров готова встать под наши знамена прямо сейчас. Другие раздумывают, третьи явно не готовы прислушаться к голосу разума. Все кадеты и торгаши, ясное дело, против Советской власти. Митрохин со своими эсерами по-прежнему чурается нас.

– Дуралей этот Митрохин! Большевиков обвинительными речами не сковырнуть!.. Что с закупкой оружия?

– Нам бы дополнительных средств…

– Будут деньги! Большой обещал внести крупную сумму, на днях состоится продажа ценностей из имения Заградского. Мы нашли щедрого столичного покупателя.

– Тогда все в порядке!

Хм-м, Алекс еще и арсеналом ведает! Шустрый парень!.. Так-так, главарь «синих» тоже участвует в заговоре… Ну, надо же, хищение ценностей и их выгодная продажа через перекупщика – четко спланированные действия заговорщиков! Необходимо плотно сесть на хвост Нелидовскому.

В тишине ночи громко щелкнула крышка карманных часов.

– Все, господа, расходимся. В городе с завтрашнего дня не светиться без нужды.

Белый выбросил папиросу наружу и пошел вглубь комнаты. Я решил заглянуть в окно, но неожиданно задел ногой небольшой камень и на всякий случай кинулся за ближайший куст смородины. Белый вернулся к окну. Вглядываясь в сад, он объяснил заговорщикам, что услышал подозрительный шум.

Когда он ушел, я встал с корточек и тем же путем пробрался к ограде. Оказавшись на улице, пересек ее наискосок и занял наблюдательную позицию под раскидистой рябиной у какой-то неказистой хибары. Мне нужно было доделать работу до конца – проследить Алекса до его дома. Но прошло пять минут, а дверь флигеля так и не издала ни единого скрипа. Меня это напрягло. Чего они там застопорились? Какого хрена?

Через пару минут я осознал, что сегодня уже не будет никаких открытий.

«Хватит с тебя, Нечай, и так лучше некуда! – мелькнуло в голове. – Ясно, как Божий день, что контрреволюционеры, почувствовав неладное, использовали для выхода заднюю дверь флигеля, чтобы задами добраться до Канавной или Базарной и раствориться в ночи. Теперь ищи ветра в поле!»

Я оставил укрытие, быстрым шагом прошел по Площадной, свернул на Усманскую и постучал в знакомое окошко. После моего доклада сон со Светловского слетел мгновенно. Нервно дымя на кухне папиросой, он с силой стукнул но колену пятерней.