Его слова придали мне уверенности. Я повернулся к укутанному в одеяло президенту и спросил:

– Каково это, иметь власть?

Кусок колбаски попал ему не в то горло, и он закашлялся, брызгая слюной. Я протянул ему воды.

Он запрокинул бутылку и стал жадно пить. Потом вытер рот рукой, прочистил горло и переспросил:

– Иметь власть? – На его лице блуждала отрешенная улыбка. – Какой неожиданный вопрос. Совсем не чувствую власти, сидя тут в одних трусах.

– Но обычно ведь…

Президент вдруг стал серьезным.

– Я бы сказал, что власть – это… что-то неуловимое. Ее никак нельзя потрогать, а потерять очень легко. Посуди сам: пару часов назад я запросто мог бы послать целую армию в любую точку земли. А сейчас даже пиццу не могу заказать. – Он вздохнул и впился зубами в колбаску.

– Я пиццу люблю.

– Правда? – Он поднял на меня глаза. – С чем?

– Пепперони.

– Отличный выбор. И уж точно вкуснее кровавой колбасы. А печенье любишь?

– Еще бы.

– А мороженое?

– Обожаю. – Моя мама делала лучшее ванильное мороженое в мире. От одной мысли о нем у меня засосало под ложечкой.

– Тогда приезжай ко мне в гости, когда все это закончится. Отдохнем как надо: с пиццей, мороженым и видеоиграми. Ты любишь видеоигры?

– Люблю.

– Вот и договорились. – Он доел колбаску, и я протянул ему еще одну.

– Надеюсь, твои мама и папа не будут против? – Президент проткнул колбаску палкой и поднес ее к огню. – Ты ни разу про свою маму не говорил. Она тоже любит охотиться?

Уставившись на пламя, я тяжело вздохнул: