Из одной древесины

Прошло уже минут двадцать с тех пор, как мы ушли от выступа скалы, ставшего могилой для охранников президента. Неожиданно шум вертолета сменил направление, и, обернувшись на лес, мы увидели, что красный огонек скрылся среди деревьев. Следом утих шум лопастей. Мы с президентом стояли молча, разглядывая спокойный лес и пытаясь разгадать планы Хазара.

– Хотят сберечь топливо, – объяснил президент. – Не могут же они всю ночь вертолет над лесом держать.

– Наверное, утром снова начнут поиски. Или попробуют догнать нас по земле.

Президент с опаской посмотрел на меня.

– А смогут? Думаешь, они уже вышли на наш след, потому-то и посадили вертолет? – спросил он испуганным голосом. – Думаешь, они знают, где мы?

– Нет, это невозможно. Мы были очень осторожны. – Я прокрутил в голове все наши шаги. Даже папа не смог бы нас выследить.

– Значит, все дело в топливе, – подвел итог президент.

– Точно, – согласился я.

С замиранием, мы смотрели на черный бор, простиравшийся до самого горизонта, где начиналось темно-синее небо. Звезды то скрывались, то снова выглядывали из-за проплывавших туч. Два рубца, прорезавших лес, зияли как свежие раны. Еще не погасший огонь освещал тянущиеся почти на километр следы разрушений. Высокие пожарища полыхали по краям обоих шрамов, словно жирные точки в конце предложений.

– Вряд ли это Борт номер один, – начал президент. – Похоже на два самолета сопровождения. Точнее, на то, что от них осталось. Те самолеты были гораздо меньше моего.

– Интересно, где тогда ваш самолет? Я больше ничего не вижу.

Президент ничего не ответил, только недоуменно передернул плечами. Еще пару минут мы, ни слова не говоря, осматривали следы аварии, а потом двинулись дальше.

Президент то и дело проверял телефон, но всякий раз с сетью не везло.

Чем выше мы взбирались, тем холоднее становился воздух. Президент весь дрожал, его одежда насквозь промокла, и у него опять начались проблемы с дыханием. Его тело молило о тепле и отдыхе, да и я был не против передохнуть, но мы продолжали движение. Мы карабкались вверх по уходящей из-под ног земле, продирались через густые сосновые ветви, взбирались на глыбы и валуны. И ни на секунду не забывали о том, что нельзя оставить даже намека на то, что мы здесь были.

Наконец, мы добрались до широкого плато, лежащего недалеко от тайного места охоты, отмеченного на папиной карте. Мы остановились, и я подошел к обрыву, с края которого открывался вид на покрытый деревьями склон. Ледяной ветер обдавал лицо, раздувал маскировочную накидку, забирался под куртку. Я бросил взгляд на выжженные борозды, оценил на глаз пройденный путь и начал внимательно осматривать место нашей остановки.

Почва здесь была каменистая, с редкими островками травы и одинокими деревцами, пытающимися уцепиться за тонкий слой мягкого грунта. Впереди был крутой подъем к папиному секретному месту охоты. С одной стороны плато резко обрывалось, открывая вид на вековой лес, с другой – возвышалось каменной стеной горы Акка. На нашу удачу, в скале было углубление, похожее на пещеру.

Папа велел остановиться на ночлег под ветром и переждать до рассвета. И хотя я не собирался охотиться, но все равно стал вглядываться в небо.

Президент подошел ко мне и тоже поднял голову. Ясную ночь освещал большой лунный диск, лишь иногда скрываемый от нас редкими облачками.