– Посмотри как-нибудь запись этого выступления, – предложил президент. – Я там прижимаю папку к брюкам, чтобы скрыть место аварии. А главное, заметь, как безукоризненно я произношу речь: голос не дрожит, я улыбаюсь, удерживаю внимание слушающих. А вот внутри весь дрожу от ужаса, что останусь в истории США «описавшимся президентом». Внешне же остаюсь непоколебим, как скала.

– И чем все закончилось?

– Никто ничего не заметил. Теперь это просто история, о которой во всем мире знают только двое – я и ты.

– Вот это да!

– Ты ведь никому не расскажешь?

– Только если вы сохраните в секрете, что я упустил зайца.

– По рукам.

Мы застегнули рты на воображаемые молнии, заперли их на замок и отправили невидимые ключи в костер, а потом от всей души расхохотались. Но после того как смех стих, президент не проронил ни слова. Мы молча доели колбаски и облизали пальцы. Легкий ветер подергивал пламя, и тишину нарушал только треск костра. Мы сидели у огня, погруженные каждый в свои мысли. Когда поднялся ветер и в холодном воздухе закружили снежинки, президент прервал молчание.

– Это снег? – удивился он. – Весной?

– Мы высоко в горах, – объяснил я. – На севере. Снег здесь может пойти в любое время года.

– Да, у вас тут и вправду выживает сильнейший.

Я улыбнулся:

– Ваш костюм, наверное, уже высох.

– Точно. – Он проверил свои вещи, сказал, что они только местами влажные, и, одевшись, уселся на прежнее место. На лацкане его пиджака блеснул значок, и я разглядел на нем красные и синие полоски американского флага.

Президент закусил нижнюю губу и, проведя рукой по гладкой голове, серьезно сказал:

– Оскари, ты меня спрашивал про власть. С тех пор как она у меня в руках, я все время сомневаюсь, могу ли я теперь доверять людям.

– Мне вы можете доверять.

– Я не про тебя, а про того, кто все это устроил. Кто связал парашюты у ребят из охраны. Боюсь, что это сделал человек, которому я доверял.

– Кто?

– Мужчина, которого мы видели у капсулы.