«Ронни, слушай, – говорит полицейский, – чем быстрее ты отпустишь Мелиссу, тем быстрее мы уйдем». Мелисса – девушка Ронни. Он забаррикадировался с ней в доме.

«Я ни хера не нарушал, – говорит Ронни, – нам с Мелиссой просто надо разобраться со всей этой дрянью. Только щас до меня доходит, что они там намутили».

«Я не хочу, чтобы кто-то пострадал», – продолжает полицейский. Его зовут Мэт. «Но мы слышали выстрел…»

«Какой нахер выстрел, – перебивает Ронни, а затем добавляет, – это я так, в потолок».

«Мне нужно знать, в порядке ли Мелисса».

«В охренительном порядке. Моя жизнь – не твое собачье дело. Не лезь ко мне, я не полезу к тебе». Ронни вешает трубку. Окраина Сан-Диего. Июль. Обычный солнечный день.

Помимо стоящего рядом с Мэтом полицейского – его зовут Крис – вокруг сгрудилось еще несколько. Один с секундомером фиксирует каждый раз, когда Ронни кладет трубку или срывается. 1:00, 1:01, 1:03, 1:08, 1:09, 1:15. Они смогут сравнить промежутки и выявить определенные выводящие Ронни из себя ситуации или темы. Еще один полицейский выступает в роли инструктора и передает Мэту и другим информацию, полученную из проходящих в реальном времени интервью с друзьями, членами семьи и знакомыми Ронни и Мелиссы. Сведения о прежних отношениях, случаях насилия в семье, уличных драках, трудовой деятельности и проблемах с законом. Несколько больших листов бумаги с информацией о Ронни и Мелиссе, их истории, членах семьи и всем, что удалось установить о динамике их отношений, прикреплены к доскам на стене. Несколько полицейских спешно записывают входящую информацию: даты развития отношений, работа, другие случаи жестокости, детские травмы Ронни. Разобщенная информация появляется в реальном времени, и полицейские надеются, что им удастся найти ключ к характеру Ронни и разрешить текущий конфликт. Им передают, что утром за Мелиссой заехала коллега, и когда девушка подошла к двери, ее губа была разбита, а сама она казалась издерганной и напуганной и сказала, что не сможет выйти на работу. Эта коллега, Дениз, вызвала полицию; ее называют заявителем. Офицеры допросили сестру и брата Ронни. Узнали, что его отец был склонен к насилию, что у Ронни с ним натянутые отношения. Еще они узнали, что Ронни изменил Мелиссе с одной из ее подруг, и что Мелисса теперь очень редко выходит в свет с их общими друзьями. Только на работу, и сразу домой, так что они практически не видятся. Одна из бывших девушек Ронни рассказала, что он никогда не проявлял агрессии; еще она сказала, что он, возможно, по-прежнему ее любит, и полицейские сочли, что девушка всё еще питает к Ронни чувства, так что эта информация недостоверна.

Они ведут это дело уже несколько часов. Полицейские вокруг Мэта старательно систематизируют всю поступающую информацию, пытаясь оценить опасность ситуации. Мэту сложнее всех: ему нужно разговорить Ронни, успокоить его, сделать так, чтобы Мелисса не пострадала. Хотя зал и наполнен кинетической энергией, в нем необычно тихо: как будто дети пытаются шепотом кричать друг на друга в углу библиотеки. Несмотря на суматоху, именно телефонный звон и голоса Ронни и Мэта заполняют комнату. Одно неверное слово или звук могут спровоцировать Ронни. Одна удачная фраза, и Мэт подберет к нему ключик. На полицейском жаргоне это называют крючками и шипами. Крючки втягивают Ронни в беседу, успокаивают его; а от шипов он шарахается. Мэт уже напоролся на шип несколько минут назад, когда упомянул коллегу Мелиссы по имени Мак. Оказывается, Ронни думает, что у Мака и Мелиссы роман.

«Пусть выпустит пар, снимет напряжение, – комментирует Мэт, – по крайней мере, он злится на меня, а не на нее».

«Он устанет», – говорит другой офицер. Но это только предположение, потому что Ронни каждый раз яростно бросает трубку и пока не собирается отпускать Мелиссу. Может быть, она уже мертва. Или дом заминирован. Или у него при себе много мощного оружия. Ронни уже забаррикадировал двери, чтобы девушке было не сбежать.

Мэт перезванивает: «Ронни, ты бросил трубку. Я просто хочу убедиться, что всё в порядке».

«Всё спокойно», – отвечает Ронни совсем не спокойным голосом.

«Хорошо, хорошо», – вторит ему Мэт. Он молод, еще нет тридцати. «Слушай, а расскажи про свою работу?»

И тут же осознает свою ошибку.

«Еще я с тобой, ублюдок, по душам не разговаривал! Ты и так всё обо мне знаешь. Без мыла в жопу лезешь. Да что с тобой такое! Ты за кого меня держишь!»

Гудки. Мэт качает головой. Понимает, что облажался. Рядом сидит его коллега Крис, подбадривает, говорит, что всё в порядке. Ошибка новичка. Но ясно, что теперь Мэт не сможет найти с Ронни общий язык, и полицейские решают, что его сменит Крис. Когда на карту поставлена жизнь заложника, смена переговорщика особенно опасна. Нужно, чтобы всё прошло гладко. А еще Крис и его команда не могут лгать. Не могут сказать преступникам, что их не задержат, и что если они просто выйдут с поднятыми руками, то всё будет в порядке. По сути, они должны убедить преступника перейти из дома прямо в тюремную камеру.

Между звонками всего пара секунд на обсуждение стратегии. В других кризисных ситуациях, когда правонарушитель берет в заложники незнакомцев, градус напряженности может со временем упасть, но если речь заходит о домашнем насилии, время играет против полиции. Чем дольше затягивается процесс, тем выше шанс, что конфликт обострится и приведет к насилию. Переговорщик должен быть контактным, но напористым; уверенным, но чутким. Их сила только в словах. Ситуация в корне отличается от привычной, когда ясно, в чьих руках власть, а кто должен подчиниться. Используя тактики, которые Хэмиш Синклер назвал бы «доверительным общением», полицейские должны убедить преступника ослабить контроль. Им нельзя отдавать приказы. Нельзя выдвигать требования. Нельзя бросить несговорчивого правонарушителя на землю и надеть на него наручники. Сейчас у них есть только слова. И, надо сказать, у одних полицейских язык подвешен лучше, чем у других.

Они решают, что сменят переговорщика следующим образом: Мэт скажет Ронни, что пойдет разобраться с историей Мака, поговорит с ним об его отношениях с Мелиссой, а пока Мэт передаст телефон своему партнеру Крису.

И снова звонок. «Ронни, ты прав. Мы действительно о тебе много знаем», – говорит Мэт.

«Да чтоб тебя, лживый ублюдок, – отвечает Ронни. – Лживый Мэт».