— Не напоретесь в лесу на противника, старший лейтенант?

— Только что мои ребята донесли: фашистов там нет. Здесь вместо нас останутся соседи. Время от времени они будут вести огонь, отвлекать внимание врага.

— Добро! — согласился майор. — Откроете огонь, тогда мы двинем в атаку.

Батарея лесом вышла во фланг противника. На опушке пришлось оставить тягачи. Дальше батарейцы на руках выдвинули орудия почти к самой позиции противника.

Снег на время прекратился. Как на ладони стали видны огневые вражеских минометчиков. Фашисты приняли батарейцев за своих, продолжали боевую работу. Какой-то немец даже помахал рукой, мол, подкрепление прибыло.

Командиры орудий доложили о готовности к стрельбе.

— Огонь! — скомандовал Чигрин.

Командиры взводов и расчетов продублировали команду. Орудия ударили почти одновременно. Снаряды, рассекая воздух, понеслись к высоте. На позициях противника встали фонтаны разрывов. Фашистские минометчики на время оторопели, а потом, бросая материальную часть, кинулись с огневой позиции врассыпную.

Номера расчетов, проворно работая у орудий, не скрывали нахлынувших чувств.

Чигрин, не теряя времени, перенес огонь на соседнюю батарею. С первого залпа накрыли и ее.

Огневики не видели, как поднялись в атаку кавалеристы, до них донеслось только дружное «Ура!». Вскоре на гребнях высоток появились бегущее гитлеровцы. Фашисты скатывались в лощинки, но и там оказывались под орудийным огнем.

Мало кому из гитлеровцев удалось достичь окраины села. Васнецову впервые довелось видеть спины врагов, брошенную на обочинах дорог технику различного назначения, растерянные лица вражеских солдат и офицеров, впервые ощутить ни с чем не сравнимую радость превосходства над врагом.

В один из переходов полк догнал колонну противника: пятьдесят подвод и две автомашины с боеприпасами. Обоз был разгромлен. Батарейцы захватили большое количество боеприпасов и продовольствия. Трофеи пришлись как нельзя кстати. Хозяйственники пополнили запасы продовольствия, да и боеприпасы пригодились. У некоторых бойцов в ходе рейда появилось трофейное оружие, а заботливые старшины на случай даже запаслись пулеметами.

Противник стремился во что бы то ни стало задержать соединения корпуса. С каждым днем схватки становились ожесточеннее. Продвижение замедлялось. В узлах сопротивления враг сосредоточил технику, боеприпасы. Фашистам на руку была и погода. После обильного снегопада началась оттепель. Наши тылы отстали. Приходилось экономить снаряды, горючее, продовольствие.

Батареи придавались кавалерийским полкам и эскадронам, нередко уходили от основного маршрута на несколько суток в рейд. Возвращаясь, солдаты и офицеры буквально валились с ног от усталости. Но едва ремонтники успевали устранить неисправности, как вновь приходилось собираться в путь.

С боями брали Александровское, Кагульту, Красную Поляну, Песчаноокопское, Егорлык, Октябрьское, Федоровку и другие населенные пункты. Фашисты с подготовленных заранее позиций нередко контратаковали. Завязывались короткие встречные схватки с врагом. Противник не выдерживал натиска и поворачивал вспять.

И так — день за днем, бои, бои, бои… Жестокие, кровавые, не на жизнь, а на смерть.

В один из дней подошли к хутору Новая Поляна на Ставропольщине. Командир головного эскадрона выслал вперед разведку и стал ожидать подхода основных сил. Пока разведчики в пешем строю выдвигались к хутору, фашисты пришли в себя и открыли по ним огонь. Момент внезапности был упущен. Завязался огневой бой.

Расчет сержанта Смирнова на северо-западной окраине хутора вступил в дуэль с контратакующими танками и пехотой противника. Вторым выстрелом огневики перебили гусеницу вражеской машины. Танк развернулся. Это и нужно было наводчику Углову; следующей снаряд угодил в борт. Пламя окутало машину. Но тут у самой огневой разорвался снаряд. Взрывная волна накрыла воинов расчетов. Застонал красноармеец Григорий Семердяев. Орудие смолкло.

Первым пришел в себя Углов.