А Зигмунд Варбург, который реально заправлял делами в компании престарелого Макса, тоже “бежал”. В Англию. И вместе с другим таким же беженцем, Генрихом Грюнфельдом, банкиром из Бреслау, они учредили банк “New Treading Company”. Дв, вот так. Два беженца, еле-еле удрали от гестапо — подразумевается, потеряв все, бросив все пожитки, самим бы спастись. И не где-нибудь, а в таком городе как Лондон, где и без них хватает финансовых воротил, они основывают банкирскую контору. За счет чего, любопытно? Британские банкиры пожалели, сбросились для гонимых по паре-тройке фунтов-стерлингов? Или взаймы одолжили? Но дело в том, что “New Treading Company” очень быстро вышел в число крупнейших банков Сити! Варбург, как водится, стал Уорбергом, Грюнфельд — Гранфилдом, они получили дворянское достоинство, титулы “сэров”. Но только в 1946 г., после войны, “New Treading Company” переименуют в “S.Gю Warburg & Co”. А потом эта компания возьмет под контроль и “родной” гамбургский банк, который получит название “M.M. Warburg Brinckmann Wirtz & Co”.
Или взять такую историю. У Макса Варбурга был еще один брат Аби Мориц Варбург. Он являлся не банкиром, а известным ученым, историком и искусствоведом. Правда, можно предполагать, что его интересовали не только эти науки. Интересы Аби оказывались “на грани” и с вещами оккультными. Он, например, был основателем такой отрасли искусствоведения, как иконология. А это не только наука о сюжетах и образах картин, как сообщают нам справочники. Один из видных иконологов, Э.Гомбрих, пояснял, что она позволяет осознать, насколько “искусство в целом, а не только его религиозный спектр, служит цели выражения невидимого мира духовных сущностей”. В частности, Аби Варбург занимался влиянием языческой культуры на современную цивилизацию. Издал фундаментальные труды по изучению “пра-формул языка жестов”. Для оккультистов это имеет очень важное значение — ведь это и разработка методов влияния на людей через искусство. Воздействие этого самого “невидимого мира духовных сущностей”.
Сам Аби ушел из жизни еще в 1929 г. Но о его наследии родственники позаботились. То есть, “беженцы” позаботились. Возбужденные нацистами обыватели и молодежь могли бесноваться, жечь на кострах книги Маркса или Гейне (кстати, он тоже был из семьи гамбургских банкиров). Но в это же время из Гамбурга была вывезена огромная библиотека Аби Варбурга — 60 тыс. томов и 20 тыс. фотографий. Без всяких препятствий ее доставили в Лондон, где на ее основе был создан знаменитый Институт Варбурга…
Словом, гонения гонениями, антисемитизм антисемитизмом, а была более весомая причина менять места жительства. Деятели “закулисы” знали, что дальше начнется война. Надежнее было перебраться подальше. И ценности вроде библиотеки эвакуировать. И вообще пришла пора дистанцироваться от Германии. Наверное, не случайно как раз в это время лица в окружении Рузвельта (и одним из первых Джеймс Пол Варбург), начинают выступать за разрыв с Германией, заявляют, что рано или поздно Америке придется воевать с нацистами. И США под предлогом гонений на евреев в 1939 г. отзывают своего посла из Берлина. Хотя отношения с Гитлером отнюдь не прекращаются. Германию посещает официальная правительственная миссия США во главе с Самнером Уоллесом, ведет переговоры. А неофициальные эмиссары, бизнесмены, представители американских фирм никуда от немцев не уезжали. Зато формально Вашингтон “умыл руки”, отстранившись от того, что должно произойти.
Ну а Фрида Варбург — дочка Якова Шиффа, и ее сын Пол Феликс Варбург в данный период широко занялись финансированием других операций. По вывозу из Германии, а потом и из оккупированных ею стран еврейских детей и подростков “для абсорбции их ишшувом”. То есть, для соответствующего их воспитания и заселения Израиля. Да, в основном детей и подростков. Конечно, из принципов гуманизма. Кого же в первую очередь спасать, как не детей? Тем более что престарелые, немощные были для дальнейших геополитических проектов бесполезны. И они исчезнут в гетто, в крематориях концлагерей…
О том, что с Германией лучше своевременно распрощаться, догадывались не только Варбурги. Так, в 1939 г. решил вдруг уехать в США и промышленник вполне “арийского” происхождения, “стальной король” Фриц Тиссен. А в 1942 г. с помощью американского писателя Эмери Ривса он опубликует книгу: “Я оплачивал Гитлера” [10]. Так начнет создаваться “легенда прикрытия” — версия, что нацистов финансировали исключительно германские промышленники и банкиры.
И в том же 1939 г. Ялмар Шахт неожиданно ушел в отставку с поста президента Рейхсбанка. Из-за несогласия с политикой Гитлера? Вот уж нет. Он остался в нацистском правительстве министром без портфеля, одобрял дальнейшие успехи Германии, получал награды от фюрера. Он ушел только от руководства Рейхсбанком. Почему? Да потому что своей финансовой политикой довел страну до грани банкротства! Срок оплаты упоминавшихся векселей МЕФО истекал в 1942 г. Но государство и до этого срока не дотянуло бы. Если в 1932 г. консолидированный государственный долг Германии составлял 12,5 млрд марок, то к 30 июня 1938 г. он вырос до 35,8 млрд марок. И в дополнение к этому Шахт в 1938 г. бросил еще 11 млрд на программу вооружений.
6 апреля 1939 г. советник британского посольства в Берлине Форбс доносил: “Ни в коем случае нельзя исключать того, что Гитлер прибегнет к войне, чтобы положить конец тому несносному положению, в которое он поставил себя своей экономической политикой”. А 6 мая посол Великобритании Гендерсон писал лорду Галифаксу: “Сможет ли она (Германия) пережить еще одну зиму без войны? А если нет, то не предпочтет ли Гитлер войну экономической катастрофе? [139]”. “Финансовый гений” загнал Германию в тупик! Повторилось то же самое, что Макс Варбург и прочие германские банкиры проделали с правительством кайзера в 1914 г., поставив его на грань дефолта. В 1939 г. грозил разразиться кризис похлеще Великой Депрессии. Грозил похоронить все планы нацистов, смести их самих.
А чтобы избежать этого, Гитлеру, как в свое время кайзеру, требовались уже не только территориальные приобретения. Ему требовалась война как таковая. Война, которая перечеркнет традиционные законы финансирования, спишет все долги. Даже “новый Мюнхен” за счет Польши фюрера уже не устраивал. Он обязан был воевать. Причем воевать в тот момент, когда Германия еще не имела общей границы с Советским Союзом. А стало быть, в войну неизбежно втягивались западные державы… Но как раз для этого американская “закулиса” вскармливала нацизм!
36. ДИПЛОМАТИЯ — КТО КОГО?
В Москве хорошо понимали, что демонстративный антикоммунизм Гитлера может иметь не только принципиальное, но и чисто практическое значение. Что без этого немцам просто не позволят вооружиться, а в какую сторону они повернут оружие, это еще вопрос. Ведь не русские, а французы отобрали у Германии спорные Эльзас и Лотарингию.
То, что события могут пойти вовсе не по однозначному сценарию, и каждая держава преследует собственные выгоды, подтвердили события в Китае. Запад очень любезно позволил японцам “скушать” Маньчжурию, но дальнейшую экспансию они развернули вовсе не на север, а начали в 1937 г. войну за покорение всего Китая. Причем на этом театре Германия и СССР оказались вдруг… союзниками. Ведь нацисты желали вернуть германские владения и сферы влияния в Китае, утраченные после Первой мировой — и прекрасно осознавали, что Япония захваченным делиться не станет. Поэтому поддержали Чан Кайши. Слали ему военных инструкторов, оружие, технику. Однако и для Советского Союза было выгодно, чтобы японская агрессия увязла в Китае. Москва восстановила прерванные связи с Чан Кайши, добилась, чтобы и китайские коммунисты вступили с ним в “единый антияпонский фронт”. И из России к китайцам тоже направлялись вооружение, техника, инструкторы. Словом ситуация получалась даже парадоксальной. Германия и Япония, союзницы по “Антикоминтерновскому пакту” боролись друг против друга, и при этом немцы действовали заодно с СССР.
В марте 1938 г., после захвата Австрии, Англия отвергла советские предложения о созыве международной конференции. Напомню, к этому времени Сталин из тайных показаний Раковского успел узнать и другое — как провоцировали прошлую войну и как втягивали в нее Россию. И он очередной раз попытался улучшить отношения с Германией. С ней были заключены новые торговые соглашения, через полпреда в Берлине Мерекалова передавались предложения о расширении контактов. Гитлер отнесся к этому благожелательно, но дальше словесных реверансов не пошел. В то время ему еще требовалось попустительство Запада, чтобы прибрать к рукам Чехословакию.
И только весной 1939 г. ситуация изменилась. Покончив с чехами, Германия сразу предъявила территориальные претензии к Польше. Тут уж правительства Англии и Франции обеспокоились. Гитлер, которому надавали столько поблажек, явно выходил из-под контроля, а сами они со с мюнхенской политикой “теряли лицо” перед собственными гражданами. 31 марта Великобритания, а за ней Франция предоставили гарантии военной помощи Польше, Румынии и Греции на случай агрессии. Фюреру давали понять, что больше дармовых кусков он не получит, авансы надо отрабатывать. А раз так, то ему требовалось переходить к другой игре — с русскими. И из предшествующих контактов он уже знал, что игра у него получится. Откуда это видно? Разработка плана “Вайс”, нападения на Польшу, завершилась 3 апреля 1939 г. И данный план не предусматривал даже гипотетической возможности, что германские войска в ходе операции столкнутся с Красной армией!
Ну а положение Советского Союза было сложным. Политика Англии и Франции однозначно показывала, что они подталкивают Гитлера к войне на Востоке. А в это же время и японцы, утвердившись в Северном Китае, начали покушаться на нашу и монгольскую территорию. В 1938 г. произошли тяжелые бои на оз. Хасан. Вскоре развернулись и масштабные сражения на р. Халхин-Гол. СССР грозила война на два фронта…
И 17 апреля были предприняты шаги сразу в двух направлениях. В Москве Литвинов вручил британскому послу предложения о создании единого фронта с Англией и Францией. Но чтобы не повторилась та же история, как с Чехословакией, выдвигалось условие — государства, которым угрожает агрессия, должны принять гарантии о военной помощи не только от Запада, но и от СССР, т. е. чтобы русские смогли в случае войны ввести войска на их территорию. Но в этот же день в Берлине советский поверенный в делах Астахов посетил статс-секретаря МИДа Вайцзеккера, сделав заявление о возможности улучшения отношений. Формально “двери” еще оставались открытыми для обеих сторон. Но реально Западу Сталин уже не верил.
И действительно, судьба двух обращений оказалось различной. Англичане и французы на советские предложения не ответили. А поляки и прибалты заявляли, что никакой помощи Москвы не примут и советские войска на свою территорию ни в какой ситуации не допустят. В Варшаве даже кричали, что для них лучше уж немцы, чем русские. Финляндия с Эстонией предупреждали Лигу Наций, что расценят советские гарантии как акт агрессии. А Гитлер расторг германо-польский пакт о ненападении, морское соглашение в Англией. Нацистская пресса мгновенно сменила тон, прекратив нападки на “большевизм” и обрушившись на “плутодемократию”. А в партийных изданиях начали разъяснять, что геополитические установки фюрера иногда понимаются неправильно: мол, “лебенсраум” (жизненное пространство) на Востоке, о котором он говорил, на самом деле заканчивается на советских границах. И причин для конфликта с СССР у Германии совершенно нет.
Что ж, следующим шагом Сталина стала отставка Литвинова. И советские дипломаты в Берлине поясняли, что эта отставка, “вызванная его политикой альянса с Францией и Англией”, может привести к “новой ситуации” в отношениях между СССР и Германией. Наркомом иностранных дел был назначен Молотов. Гитлер немедленно отреагировал. СССР получил предложения о выгодных товарных кредитах, а 30 мая послу в Москве была направлена инструкция: “В противоположность ранее намеченной политике мы теперь решили вступить в конкретные переговоры с Советским Союзом”.
Падение Литвинова подтолкнуло к действиям и англичан, но вылилось это только в бестолковую говорильню. Британское правительство всего лишь “приветствовало инициативу” создания единого фронта. Вопрос о советских гарантиях странам Восточной Европы тем более обходился молчанием. Сами же эти страны в ответ на предложения нашей военной помощи раздували антисоветскую истерию, а Латвия с Эстония вместо переговоров с Москвой 31 мая предпочли подписать пакты о ненападении с Германией (вот наивные-то!)
Несмотря на такое отношение, Сталин до поры до времени не прерывал контактов с державами Запада. Это позволяло сохранять свободу выбора, добиться для СССР более вигрышных условияй. И англичане, вроде бы, согласились на переговоры, 12 июня прислали в Москву специального представителя Стрэнга. Но он был второстепенным чиновником, не имел никаких полномочий, норовя лишь “консультироваться”. 15 июня советская сторона прервала бесцельное переливание из пустого в порожнее, предложив перевести переговоры на уровень военного командования. И опять Запад тянул резину… Прошел июнь, июль. Нет, это был не Мюнхен, когда к Гитлеру примчался на самолете Чемберлен, и вмиг все решилось. Эффективных военных соглашений с Москвой Лондон и Париж заключать и впрямь не желали, а делегатов слали только для того, чтобы успокоить собственную общественность.