Однако большинство исследователей получить доступ к этим задокументированным данным почему-то до сих пор не могут. И по какой-то причине официальные данные о количестве жертв не были опубликованы ни хрущевскими, ни горбачевскими “разоблачителями”. А отсутствие подобных публикаций само по себе представляется многозначительным фактом. Повторюсь, автор ни в коем случае не оправдывает террор против невиновных людей. И жонглировать цифрами оборванных и исковерканных жизней вовсе не собирается. Но зачем и кому требуется еще и искусственно преувеличивать их? И таким ли уж “большим” был террор 1936–1938 гг по сравнению, допустим, с “красным террором”, которого мировая общественность вообще “не заметила”?
34. КАК ВОЗРОЖДАЛАСЬ РОССИЯ.
Имеет смысл еще раз сделать отступление и обратиться к древней формуле — по грехам нашим. И вспомним погром российской деревни: раскулачивание, коллективизацию… Но ведь в 1917–1918 гг те же самые крестьяне с энтузиазмом громили и грабили помещичьи усадьбы, по собственной инициативе обрушивали гонения на тогдашних, еще дореволюционных кулаков. Захватывали и делили чужую землю, чужое имущество. Сохранилось множество свидетельств, как убивали тех же кулаков, помещиков, управляющих [22, 58, 67 и др.]. В гражданскую войну на Кубани и на Дону крестьяне-иногородние грабили казаков. На Украине крестьяне-махновцы громили города. Вовсю разошлись сибирские крестьяне, объявив себя партизанами. Профессор А. Левинсон писал: “Когда саранча эта спускалась с гор на города с обозами из тысячи порожних подвод, с бабами — за добычей и кровью, распаленная самогонкой и алчностью — граждане молились о приходе красных войск, предпочитая расправу, которая поразит меньшинство, общей гибели среди партизанского погрома… Ужасна была судьба городов, подобных Кузнецку, куда Красная армия пришла слишком поздно”.
В 1919 г. Калинин докладывал Ленину, что деревня “осереднячилась”: кулаков извели или “экспроприировали”, а бедняки поправили дела за счет чужой земли, скота, имущества. Так разве не адекватным выглядит воздаяние в конце 1920-х — начале 1930-х? Отнимали у других — и было отнято. “Экспроприировали” — и были экспроприированы. “Ибо каким судом судите, таким будете судимы; и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить” (Мф, 7,2; Мр. 4, 24; Лк. 6,38) А раскулачивали в основном тех, кто более толково и хозяйственно сумел распорядиться прихваченной чужой собственностью. Но впрок не пошло… В конце 1920-х конфисковывали и состояния нэпманов. Но разве они были нажиты праведными путями? Скороспелые дельцы богатели на махинациях с арендой, с кредитами, на спекуляциях, с помощью взяток советским чиновникам. Впрок не пошло…
Или возьмем гонения на Церковь. К 1917 г. она, как и дворянство, купечество, интеллигенция оказалась заражена либерализмом. Пастырей, проявлявших принципиальность, призывавших к укреплению Веры и патриотических сил, сами же церковные иерархи обвиняли в реакционности, “черносотенстве” [58]. Высшие круги Церкви не выступили в поддержку царя, не вспомнили, что он — Помазанник Божий. И как раз эта либеральная зараза сделала возможными последующие расколы, ереси. В 1917–1918 гг большевикам не удалось сокрушить Церковь, получив несколько раз отпор от верующих, они даже не рискнули развернуть полномасштабную кампанию. А в 1922 г. осмелились. Поняли, что устои веры в народе за годы советских реформ ослабли. Однако и в этот раз довести дело до конца Троцкому и его присным не удалось. “Живоцерковников” народ не принял. И значительную часть храмов большевики, ограбив, предпочли все-таки оставить в покое.
Зато в 1929 — 31 гг уничтожить Церковь почти получилось. Потому что подросла безбожная молодежь, способная устраивать кощунственные акции, закладывать взрывчатку под фундаменты храмов. И потому что остальной народ оказался уже не готов подняться в защиту Православия. Уже не воспринимал его как главное в жизни, по сравнению с котором все остальное — ничто, и имущество, и благосостояние, и сама жизнь… Одни люди успели для себя подменить веру Христову суррогатом ленинизма, другие втайне в Бога верили, но выбирали свое, земное. Священника арестовали? Храм осквернили? Но ведь тебя пока не трогают. Вот и не высовывайся… Получается опять — по грехам
А репрессии 1936–1939 гг обрушились главным образом на тех, кто сам расстреливал, сажал, ссылал. Не было ли это адекватным воздаянием? Когда по приказанию Ежова к арестованному Ягоде зашел для “беседы” начальник ИНО НКВД Слуцкий, недавний шеф сказал ему: “Можешь написать в своем докладе Ежову, что я говорю: “Наверное, Бог все-таки существует!”… От Сталина я не заслужил ничего, кроме благодарности за верную службу; от Бога я должен был заслужить самое суровое наказание за то, что тысячу раз нарушал Его заповеди. Теперь погляди, где я нахожусь, и суди сам: есть Бог или нет…” Конечно Ягода слукавил. Он отнюдь не был “верным” слугой Сталина, но ведь высказывание предназначалось для передачи. Однако в целом разве не верно сказано?
Карательная машина перемолола палачей гражданской войны и красного террора. Лацис, Петерс, Уншлихт, Бела Кун, Фриновский, Тухачевский, Якир, Блюхер, Уборевич, Агранов, Балицкий, Дыбенко, Жлоба, Ковтюх, Примаков, и т. д, и т. п…. Их судили как “врагов народа”. Но разве они не были врагами русского народа? Судили как шпионов. Конечно, они были не из тех шпионов, которые фотографируют и пересылают через тайники секретные документы. Но каменевы, зиновьевы, бухарины и впрямь являлись чужеземными агентами влияния. А другие оказывались их пособниками. Их судили за вредительство. Но те планы, которые они реализовывали в России, разве не были были вредительством? По иронии судьбы их, творцов революции, объявили контрреволюционерами. Но и это выходит логичным. Они выступали агентами крупного иностранного капитала, стало быть, действовали против пролетариата и крестьянства, в пользу “контрреволюционных” сил.
Под репрессии попадали также партийцы и беспартийные, не причастные к делам троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев. Но разве многие из них не участвовали в преступлениях гражданской войны? Будучи красноармейцами, кого-то расстреливали. Или одобряли, приветствовали расстрелы. А позже поучаствовали в тех же раскулачиваниях, подавлениях восстаний, церковных погромах…
Но не лишне отметить и другое — очищение страны от “нечисти” и преступников сопровождалось важнейшими конструктивными процессами! Сталин стал круто менять политический курс из “революционной” в государственно-патриотическую систему координат. И в рамках Советского Союза начала возрождаться Российская держава. Нет, далеко не прежняя, она осталась коммунистической. Однако она была уже не непонятным новым образованием, возникшем на трупе России, а Советской Россией. Во многом изменившейся, во многом отличавшейся от Российской империи, но тоже великой и по-своему прекрасной.
Эти процессы шли далеко не одним махом, а последовательно. Во-первых, их правомерно соотнести с укреплением реальной (а не мнимой, как раньше) диктатуры Сталина. Он получал возможность все более уверенно проводить собственную линию, все меньше оглядываться на другие мнения, на опасность обвинений в антимарксистской “ереси”. Но, во-вторых, и сам Сталин наверняка не сразу переосмысливал многие вещи. Изменение взглядов — это всегда очень не простое дело, не единовременное, а часто и болезненное. И как раз такую постепенность мы видим в переменах 1930-х гг.
Так, в 1931 г. Сталин вернул в обиход оплеванное понятие Отечества. Указывал: “В прошлом мы
Лишь в 1934 г. Совнарком и ЦК приняли постановление, отвергшее прежние методы преподавания истории. Из лагерей и ссылок была возвращена вся плеяда российских историков, загремевших туда усилиями “красного академика” Покровского, Бухарина и иже с ними. Им ставилась задача разработки новых учебников. Сталин, Киров и Жданов изучили конспекты учебников, выдав массу замечаний. Но в этих конспектах и замечаниях еще хватало половинчатого, хватало дани положенному “интернационализму”. И только в 1936 г. была официально осуждена линия Покровского. А в школах учебник Покровского сменил учебник Шестакова, где восстановливалась преемственность между царской и советской Россией.
Впрочем, восстанавливалась в такой форме, которая согласовалась коммунистической идеологией. Князья, цари, полководцы, государственные деятели, способствовавшие успехам России, представлялись “прегрессивными” — поскольку тем самым они создали основу обширного и сильного Советского Союза. Тем не менее, для той эпохи сдвиг был колоссальным. Люди снова получали возможность гордиться, что они принадлежат к великому русскому народу, имеющему великое и славное прошлое. Эта слава стала популяризироваться и пропагандироваться. Начали выходить книги и сниматься фильмы о Петре I, Александре Невском, Суворове, Ломоносове и др.
Как уже отмечалось, в 1932 г. удалось распустить РАПП, в 1934 г. возник Союз писателей СССР. А одновременно в литературу возвращались “изгнанные” из нее Пушкин, Лермонтов, Толстой, Достоевский. Но книги Троцкого, Зиновьева, Каменева и прочих “теоретиков”, заражавшие умы советских людей, все еще считались полезными. Их изъяли из библиотек только в марте 1935 г.
В мае-июне 1935 г. были распущены Общество старых большевиков и Общество бывших политкаторжан [27]. Толчком, очевидно, послужило “кремлевское дело”, активисты этих самых старых большевиков и политкаторжан были связаны с махинациями Енукидзе (и с его сексуальными извращениями). Но были и другие причины. Оба общества состояли из бывших “профессиональных революционеров”, сохранявших дружеские контакты с зарубежными масонами. Оба общества ставили своей целью “культивировать дух революции”, отнюдь не патриотический, а изначальный — интернационально-космополитический.
В том же 1935 г. Сталин прекращает финансирование через Коминтерн иностранных компартий. Прикрывает канал, по которому утекали за рубеж огромные суммы, причем в золоте и валюте. Прихлопывает сытную “кормушку” для зарубежных дармоедов. Вместо этого Сталин перенацеливат финансы на другие нужды. В 1935 г. принимается генеральный план реконструкции Москвы — грязный и запущенный город должен был стать красивой и величественной столицей державы. В 1935 г. в армии вводятся маршальские и офицерские звания. И комроты, комбаты, комполки превращаются в капитанов, майоров, полковников. Только слово “генерал” в советском обиходе все еще несло слишком негативный оттенок, поэтому генеральские звания были восстановлены позже, в 1940 г.
А весной 1936 г. последовала “реабилитация” казачества. Правда, вокруг этого вопроса накручено много домыслов. Так, указывают, что казаков вообще не брали в армию. Это неверно. Потому что с 1925 г. в СССР не было всеобщей воинской обязанности. В немногих оставшихся кадровых соединениях казаки служили — они, например, отличились на КВЖД в составе кубанской кавбригады Рокоссовского. Тем не менее, ограничений для них было очень много. Казаков облагали повышенными налогами, не выдвигали на руководящие посты, не принимали в высшие учебные заведения, в военные училища. Само слово “казак” было изгнано из обихода. И затравленные, затерроризированные люди предпочитали “забыть”, что они казаки. Будущий начальник Генштаба донской казак Штеменков для поступления в военное училище стал украинцем Штеменко. В 1926 г. прошла перепись населения — и на Северном Кавказе вдруг оказалось 44 % украинцев! Потому что большинство казаков (даже и не украинского происхождения) обозначили себя “украинцами” [197]. Многие и без раскулачивания, сами уезжали на промышленные стройки, где никто не знает происхождения. Подделывали документы.
В 1936 г. ситуация вдруг изменилась. Официальная версия — 15 марта казаки Дона, Кубани и Терека обратились к Сталину с письмом о желании служить Советской власти, а уже 23 апреля приказом наркома Ворошилова ряд кавалерийских дивизий стали преобразовываться в казачьи. Конечно, никто бы не позволил казакам по своей инициативе собраться для составления письма. Существует легенда, будто французские генералы на маневрах высказались, что казачья конница была лучше советской, вот и отреагировало руководство. Но и это лишь домыслы.
Чтобы понять причину, достаточно сопоставить даты. Февраль 1936 г. — массовые аресты троцкистов. Март — письмо казаков. А о том, что в казачьем геноциде верховодили троцкисты, Сталин знал. Еще в 1931 г. в разговоре с Шолоховым, он поинтересовался, откуда тот брал материалы для описания геноцида. Михаил Александрович ответил: “В архивах документов предостаточно… Троцкисты, вопреки всем указаниям Ленина о союзе с середняком, обрушили массовые репрессии против казаков, открывших фронт. Казаки, люди военные, поднялись против вероломства Троцкого, а затем скатились в лагерь контреволюции. В этом суть трагедии народа” [116]. Тогда же, после беседы с Шолоховым, Сталин сделал первые послабления казакам, их начали принимать в авиацию и другие “элитные” войска.