Тем летом все больше и больше людей в компьютерной индустрии видели в Be спасательный круг для Apple. На бостонском Macworld к маленькому загончику Be в дальнем углу выставочного центра Bayside было не протиснуться через толпу восхищенных зевак. А в самом Центре всемирной торговли, где размещались основные павильоны Macworld, еще большие толпы собирались у стенда Power Computing — посмотреть на работу операционной системы Be на одном из компьютеров Power Стива Конга. Вся эта кутерьма создавала для Apple двусмысленную ситуацию: по иронии судьбы героем дня был тот самый Жан-Луи Гассе, в прошлом инициатор провальной политики высоких цен и ориентации на небольшие эксклюзивные рынки, которая привела Apple к скорому краху. И вот новое явление Гассе, на сей раз в роли спасителя. Он успел извлечь немало уроков из своих ошибок в Apple. Стал более уравновешенным и полагался на программное обеспечение, тогда как раньше превыше всего ставил технику. В Apple он делал ставку только на усовершенствование машин — быстрее, больше, мощнее.
Позднее, в августе, Гассе оказался на другом званом ужине, устроенном Эллен Хенкок в кабачке "Вудсайд Вилидж". На этом формальном бизнес-меропри-ятии присутствовали также главный управляющий компании Марко Ланди и член команды Be Давид Маркардт, официальным местом работы которого была компания Microsoft. На фоне разнообразия подаваемых блюд, среди которых компания явно отдавала предпочтение бифштексам и отбивным из баранины и свинины, Гассе и Хенкок поговорили без обиняков. "Эллен сказала: "Если вы возьметесь довести продукт (речь шла о комбинации Mac/Ве OS) до товарного вида месяцев на шесть раньше, чем это удалось бы нам, сделка состоится",— вспоминает Гассе. (Когда я спрашивал о ходе этих переговоров у Хенкок, она отделывалась общими фразами, явно не желая вдаваться в подробности.)
29 августа 1996 года "The Wall Street Journal" попытался приподнять завесу таинственности. Ссылаясь на анонимный источник, автор редакционной статьи сообщал о переговорах по поводу возможной покупки Be, проводимых Apple. Переговоры между Амелио и Гассе шли уже несколько недель. Между тем и котировки акций Apple на фондовом рынке, и настроения в самой компании устремились вверх, как показал финансовый отчет компании за последний квар тал финансового года, истекший 27 сентября. Доходы составили 25 млн. дол., в то время как год назад цены падали, а объем продаж сокращался. Конечно, выиг рыш был не слишком велик, если принимать в расчет то, что общий объем про даж за этот квартал составил 2,32 млрд. дол. Но поскольку даже Амелио не прогнозировал повышения уровня рентабельности как минимум еще полгода это повышение оказалось сюрпризом для всех на Уолл-стрит, немедленно отреа тировавшей повышением цены акций на 3 дол., после чего она составила 28 дол.— наивысший показатель за последние несколько месяцев.
Но подъем акций в цене продолжался недолго, поскольку инвесторы сочли что доходы Apple возросли главным образом благодаря очередному сниженш цен, а не за счет качественного улучшения положения дел компании. Действительно, в том самом четвертом квартале цены упали примерно на 23% по сравнению с тем же периодом прошлого года. А это означало, что Apple по-прежнему теряла рынок. Впереди замаячил тупик, и в этом Амелио следовало винить в первую очередь самого себя. К середине октября переговоры между Apple и Be в том или ином виде тянулись уже почти пять месяцев. Вначале все упиралось в технические возможности Be и в то, какое место займет группа в общем потоке исследовательской работы Apple. Гассе хотел бы видеть свою компанию отдельной исследовательской группой в составе Apple, под названием Modern OS, а главным в ней назначить Эрика Рингвальда, инженера Be. Для себя Гассе не просил ничего, он довольствовался бы самой малой ролью в Apple — как-то он даже говорил одному из управляющих Амелио: "Я готов работать за один доллар в год".
Гассе трудно заподозрить в склонности к благотворительности в бизнесе, он и в прежние времена в альма-матер был весьма неравнодушен к большим деньгам. Хотя Гассе не настаивал на непосредственной денежной оценке своей деятельности, но в обмен на Be требовал стабильных гарантий своей доли в будущих доходах — вплоть до 10% с дополнительной суммы доходов Apple. Таким образом, если в начале осени 1996 года капиталы Apple в ценных бумагах составляли около 120 млн. акций по 23 дол. за акцию, то на долю Гассе и его инвесторов в этих акциях приходилось бы около 300 млн. дол. Не так уж плохо для предприятия, первоначальные вложения в которое составили менее 20 млн. дол. и которое к тому же никак не связывалось со всеми издержками и рисками, сопутствующими представлению продукта на рынок!
"Apple была против такого расклада, поскольку считала, что цена ее фондовых активов на данный момент занижена,— говорит Гассе.— Но мы хотели показать всем, что тем самым берем на себя обязательства перед Apple. Тогда успех Apple — также наш успех, а неудача — наша неудача".
Apple настаивала на заключении сделки живыми деньгами. Джил Амелио по-прежнему верил, что цена на акции сильно занижена — опасно раздавать свои фонды такими большими кусками. Гассе вел переговоры с Эллен Хенкок по этому и некоторым второстепенным организационным вопросам, которые все еще не были решены, когда Амелио позвонил ему (так рассказывает эту историю сам Гассе) и попросил срочно прилететь на Гавайский остров Кауаи для приватной беседы. Стоял конец октября, Амелио должен был выступить с речью на эппловской конференции по ценовой политике в Азиатско-Тихоокеанском регионе, проходившей на Кауаи. Гассе показалось странным, что Амелио не может подождать с разговором до своего возвращения с Гавайев,— дом Амелио в Силиконовой Долине находился в двадцати минутах ходьбы от его дома. Тем не менее Гассе вылетел на Гавайи первым же рейсом и вскоре уже сидел в конференц-зале отеля "Мэрриотт Кауаи" перед Амелио и его помощником Дэвидом Седой.
Такова версия Гассе. Версия Амелио несколько отличается от этой. "Абсолютный бред,— говорит Амелио.— Жан-Луи вдруг решил со мной встретиться. Я сказал, что рад его видеть. Однако я уже собирался улетать с Гавайев и предложил встретиться дома. Он же не захотел ждать и отправился ко мне, хотя я не собирался задерживаться там более двух-трех дней".
Встреча состоялась в земном раю. Кресла-качалки для принятия солнечных ванн, расставленные вокруг бассейнов, пальмы, под легким ветерком с океана помахивающие своими листьями-опахалами, и, наконец, сам океан, не спеша накатывающий волны на пляж, начинающийся прямо под окнами отеля. Амелио и Гассе проговорили час или полтора. Встреча прошла на редкость спокойно, просто был приятный разговор. Обсуждали планы Амелио по возрождению Apple. Обговаривали технические проблемы, с которыми столкнулась разработчики новой операционной системы для компьютера Макинтош. В конце разговора Амелио посмотрел в глаза Гассе и прямо спросил: "Так сколько будет стоить эта сделка?" Гассе припоминает, что ответил ему: "Мы сможем говорить о деньгах, как только закончатся все организационные формальности".
Амелио не был готов к такому тону переговоров. В тот момент он пожаловался Дэвиду Маркардту, человеку из команды Be, что подозревает Гассе в "готовности выжать из сделки все, до последнего цента" — эти слова Маркардт передал Гассе. Амелио волновала не только конкретная сумма, выставленная Apple, но и то, что его компании предстоит раскошелиться на дополнительные 100 млн. дол., необходимых для проведения работ по переносу Be OS на Макинтош. Возможно, ему следовало ожидать, что Гассе заломит непомерную цену. Ведь в душе тот чувствовал себя самым высокооплачиваемым человеком в компьютерной индустрии. В то же время многие люди за пределами Apple давно догадались, как наивно они обманулись с Амелио: на бостонском шоу Macworld он мог объявлять о чем угодно, но поставил именно на Copland. Вот так Гассе, со всех практических точек зрения, стал первым парнем на деревне и получил полный карт-бланш: теперь он мог диктовать свою цену на единст венную в мире операционную систему, соответствующую технологии Apple.
Да, на Амелио оказывали давление, требовали решиться хоть на какую-то операционную систему. Популярный обозреватель "MacWeek" Дон Крабб 24 октября писал в своей рубрике "Пареный Крабб": "К сожалению, терпение разработчиков Apple вот-вот лопнет. Их перестала интересовать платформа, в которую уже в десятый раз пытаются вдохнуть новую жизнь. Нельзя работать, в десятый раз переписывая все программы, безо всякой уверенности, пойдут ли они на базе новой операционной системы... войдут ли в новый, сияющий мир".
Большинство компьютерщиков махнули рукой на то, что собирается Apple делать и в какие сроки. На тот момент в индустрии правили бал Microsoft со своей операционной системой Windows и Intel с технологией микропроцессоров Pentium. 18 ноября в Лас-Вегасе открылось ежегодное шоу Comdex, почти полностью посвященное продукции этих гигантов. Как и обычно, всю неделю Comdex в Лас-Вегасе царило кошмарное столпотворение. В 1996 году выставку посетили 210 тыс. человек — рекордное число, ряды павильонов экспозиции растянулись от Центра Съездов до выставочного комплекса "Сэндс". Распродажи, демонстрации продуктов, встречи проходили буквально в каждой гостинице и в каждом городском ресторане. Большую часть времени участники конференции проводили в двухчасовых очередях за свободным такси или местом в ресторане, а также у регистрационных стоек отелей, взвинтивших свои цены до заоблачных высот.
Внутри лас-вегасского Центра Съездов все проходы были забиты до отказа, восхищенные возгласы и прочие шумные проявления восторга свидетельствовали о полноте чувств. В одном углу на всю катушку свинговал мексиканский джаз, в другом — проходил показ мод: мужчины и женщины манерно дефилировали по подиуму. Самое большое столпотворение наблюдалось в так называемом "Павильоне друзей Microsoft" — в этом огромном балагане выставлялась продукция Microsoft и тех, кто разрабатывает программы под Windows. Intel тоже не обделили вниманием: на Comdex праздновалась 25-я годовщина выхода в свет первого в мире микропроцессора, выпущенного Intel,— именно это событие и послужило толчком для развития всей гигантской индустрии. И, естественно, две главные речи мероприятия произнесли Билл Гейтс и Энди Гроув.
А что же Apple Computer? Она примостилась в загончике, едва заметном в дальнем углу общей залы, в стороне от главных маршрутов, которыми двигались посетители: от стенда к стенду, через сотни стендов Wintel. Даже павильон PowerPC, в прежние времена всегда переполненный, был пуст, словно город привидений. От его былой славы, прогремевшей на Comdex’ 93, остались только воспоминания. Розовым мечтам о том, что PowerPC сокрушит монополию Microsoft и Intel, не суждено было сбыться. Внутри павильона единственными компьютерами, оснащенными процессорами PowerPC, были Макинтоши, выпускаемые Apple, Power Computing, UMAX и Motorola. Apple и три ее клона — всего четыре компании — слишком мало против сотен. Еще были представлены стробоскопические фонари и галерея компьютерной графики — позабытый стиль выставки достижений народного хозяйства. Apple превратилась в музейный экспонат.
Но наша упрямица все-таки не сдавалась и пыталась подать свой голос. Журналистов и аналитиков пригласили на последний этаж 360-метрового здания — на вечеринку. Это монументальное сооружение, возвышающееся над землей на сто этажей, известно под названием "Стратосфера". Среди прочего в нем размещались отель и казино комплекса Let It Ride Roller Coaster и Big Shot. Помпезность выбранного здания лишь подчеркивала двусмысленность нынешнего положения Apple. Тесноватые комнаты, где проходила вечеринка, были переполнены людьми, клаустрофобия усугублялась оглушительными звуками рока. В окна назойливо лезла неоновая реклама Las Vegas Strip. "Стратосфера" располагалась крайне неудачно: стрип-клубы рядом, а центр города, с его праздником жизни, далековато. Это напоминало ситуацию внутри самой Apple. С окупаемостью здания "Стратосферы" существовали проблемы — слишком уж далеко оно находилось от центра лас-вегасской жизни. На грани финансового краха балансировала и компания Apple.
По иронии судьбы компания, два десятка лет назад свершившая революцию в области персональных компьютеров, сегодня потеряла возможность влиять на ход событий. Индустрия ушла вперед и оставила свою родоначальницу далеко позади. Выставка Comdex уже не принадлежала Apple. Главным революционером стал Интернет. Куда не кинь взгляд — всюду стенды, представляющие продукцию для новых масс-медиа, продукцию, нацеленную на захват безграничного рынка новых средств коммуникации — всемирного информационного пространства. Так же как когда-то персональный компьютер, Интернет совершил революцию, создал новое средство производства, резко повысил производительность всех видов человеческой деятельности на работе и дома, изменил саму структуру общества — в существовании обширнейших электронных банков данных, объединенных в одну всемирную сеть, заложен безграничный потенциал свободы информации. Одно прикосновение к клавиатуре компьютера — и информация ваша.
Из специфического средства производства персональный компьютер превратился в средство доступа к информационным и коммуникационным ресурсам. Я пользовался Интернетом при проведении расследований, без которых мне не удалось бы написать эту книгу: в Интернете я добывал все — от копий журнальных и газетных статей того времени, о котором пишу, до корпоративных отчетов и секретных документов. Даже телефонные номера людей, у которых я брал интервью,— все я получил, не выходя из комнаты, сидя за своим компьютером (Макинтошем, между прочим). Наберите пару ключевых слов по любому интересующему вас вопросу, и мощнейшие поисковые серверы Интернета направят вас к нужным документам. Это громадная экономия времени и сил. Поэтому неудивительно, что об Интернете твердил весь Comdex.
Как и многие другие компании, Microsoft не сразу осознала значимость Интернета. Однако Билл Гейтс провел существенные преобразования компании, благодаря которым она вновь смогла оказаться на гребне волны. Microsoft очень быстро закрепилась на этом быстро растущем рынке благодаря своему браузеру — программе, позволяющей работать с серверами "Всемирной паутины" в графическом режиме. С помощью этой программы пользователь, держась за нить Ариадны, может путешествовать по царству Интернета и переходить от сайта к сайту одним нажатием кнопки мыши. Microsoft создала браузер Microsoft Internet Explorer, отвоевав лидерство у сходной программы Netscape Navigator, которая долгое время оставалась непревзойденной.
Поспешил объявить о начале преобразований Apple в компанию, ориентированную на Интернет, и Джил Амелио. Но к 1996 году Apple имела всего лишь браузероподобную программу CyberDog, созданную на основе технологии OpenDoc, которая, как мы помним, была разработана в рамках обобщения объектно-ориентированного подхода для облегчения жизни разработчиков, использовавших готовые программы, написанные другими. К сожалению, OpenDoc не поддерживалась никем, кроме самой Apple. Так, к концу 1996 года, т.е. спустя три года после того как 17 крупнейших разработчиков программ под Макинтош объявили о своей поддержке OpenDoc, только 12 из них представили свои продукты на рынок. "Вместо того чтобы извлечь из этого необходимые уроки, Apple решила отомстить за провал OpenDoc выпуском CyberDog — в оправдание OpenDoc и из желания доказать всем, что лучше других понимает тенденции развития Интернета,— говорит Аманда Уолкер, разработчик программ для Макинтошей с большим стажем, главный программист InterCon Systems Corporation.— Однако этот номер не прошел. Apple никогда реально не "врубалась" в Интернет, годами не понимая и даже не пытаясь понять положение вещей на арене борьбы за Сеть".
Ларри Теслер, в 1997 году начальник отдела научных разработок Apple, защищает эппловскую политику в Интернете: "CyberDog — самая надежная система из всех, обеспечивающих доступ к Интернету". Он утверждает, что нельзя говорить, что Apple "никогда не врубалась" в Интернет: "Когда на вас публично вешается прилипчивый ярлык, очень трудно бывает избавиться от него". И продолжает: "Это промах нашей службы по связям с общественностью. Они не смогли снять с нас это позорное клеймо слабаков".