Вернемся к заседанию инженеров Apple в комнате "Равнение на победу", проводимому Эллен Хенкок. Тогда, в начале декабря 1996-го, ее коллектив сосредоточился на тщательнейшем анализе возможностей каждого из пяти кандидатов на роль операционной системы. Все выкладки писались на огромной доске, каждая особенность той или иной кандидатуры оценивалась по определенной шкале. Предъявлялось пять основных требований: защищенный режим памяти, потоковая многозадачность, возможности мультимедиа, удобство пользователя и возможности доступа к Интернету. Но был и шестой фактор — как быстро система способна завоевать рынок. "Когда мы, просуммировав все оценки, подвели итоги, NeXT оказалась лучшей",— говорит Хенкок.
Примерно в это же время, 16 декабря, Джил Амелио выступал на пресс-конференции, проходившей в тот самый день, когда "Wall Street Journal" рассказал о переговорах, проводимых Apple. Отвечая на вопросы о стратегии компании в отношении операционной системы, Амелио загадочно улыбался и обещал сообщить все детали на приближавшемся Macworld, который должен был начаться 7 января в Сан-Франциско. Через четыре дня журналисты узнали причину его загадочных улыбок. 20 декабря "Los Angeles Times" опубликовала статью Жюли Питта, корреспондента из отдела технологий. Питта цитировала анонимный источник, сообщавший, что на конференции Apple объявит, что намерена пригласить Стива Джобса и предложить ему заняться операционной системой. Более того, в статье утверждалось, что Apple планирует купить операционную систему NeXT.
В тот знаменательный вечер Амелио пригласил представителей средств массовой информации на устроенную на скорую руку пресс-конференцию в штабе Apple в Купертино. На маленькой импровизированной сцене было чем полюбоваться: Джил Амелио, в пиджаке и галстуке, рядом со Стивом Джобсом, выглядящим необычайно молодо и броско в модном жакете и белой рубашке для смокинга с расстегнутым воротником. Оба были весьма непосредственны и лучились от счастья. Да, подтвердил Амелио, Apple обратилась к своему основателю и вернула его из изгнания, попросив стать советником Амелио. Apple покупает весь проект NeXT за 400 млн. дол. Окончательная цена сделки составила 430 млн. дол.
По иронии судьбы Амелио заплатил Джобсу гораздо больше, чем отказался платить Гассе; это достойно тех, как некоторые полагают, кто ставит себя слишком высоко. Как вспоминает Гассе, в ноябре того года Apple дважды предлагала ему сделку по покупке Be: в первый раз речь шла о 75 млн. дол., а второй — о 120 млн. дол. Всегда выдержанный, Гассе на сей раз изменил правилам хорошего тона, послав Амелио едкую записку, где обидчиво предположил, что, видимо, Be входит совсем в иную "весовую категорию", нежели NeXT, так как в отличие от нее не проходила испытаний на "тяжелых трассах".
Для Амелио и в самом деле выбор между не прошедшей никаких испытаний новинкой и NeXT был очевиден. "Я хотел бы умерить страсти: мы просто выбрали план А вместо плана В",— заявил Амелио, что вызвало смешки в толпе окружавших его журналистов, среди которых также были люди и из Apple, и из NeXT. Амелио продолжал еще более туманно: "По зрелом размышлении мы в конце концов пришли к очевидному. Мы дополняем друг друга. Мы — лишь части общего дела. Порознь было бы хуже для нас всех". Джобс в свою очередь добавил: "Я до сих пор сохранил теплые чувства к Apple, меня вдохновляет то, что отныне я буду принимать непосредственное участие в строительстве ее будущего".
Этой компании было отдано сердце Стива Джобса, но не его кошелек. Согласившись продать Apple свою компанию за 400 млн. дол., он настоял на том, чтобы немалая часть тех денег, а точнее 130 млн. наличными, была отдана лично ему за его вклад в NeXT. Что, впрочем, не должно вызывать у вас особого потрясения, поскольку мы имеем дело с человеком, чьи технологические разработки в прямом смысле слова спасли Apple. Хотя цена, которую он запросил, по мнению многих людей, причастных к компьютерной индустрии, была чуть ли не вдвое выше, чем можно было дать за NeXT. Но ведь речь идет о компании, которая так и не смогла набрать критическую массу, необходимую для того, чтобы твердо встать на ноги в большом бизнесе.
Амелио говорил, что требование части оплаты живыми деньгами исходило от инвесторов NeXT, а не лично от Джобса. "Мне самому было удобнее заплатить деньгами, поскольку цена наших акций на бирже тогда была, на мой взгляд, сильно занижена",— вспоминал он. Амелио сожалел, что ему пришлось столько заплатить за NeXT. "Всегда хочется платить поменьше,— говорит он своим обычным бубнящим голосом.— Однако надо отдавать себе отчет в том, что на создание собственной операционной системы ушло бы по меньшей мере пять лет при том, что стоило бы это сотню миллионов долларов в год. Так что NeXT в действительности стоит 500 млн. Но эта сделка дала нам не только операционную систему, у которой, я надеюсь, большое будущее: мы получили в руки около пятидесяти ключевых разработок (выполненных NeXT), о которых давно мечтали. И, кроме того, объединились с очень талантливыми людьми. Если учесть все эти факторы, цена полностью оправдывает себя".
Новый поворот в истории Apple вновь вернул ее в гущу событий, разворачивающихся в компьютерном мире, по крайней мере в глазах средств массовой информации. Все рождественские каникулы люди обсуждали грядущие события. Но единодушия в их рядах не было, точки зрения разделились, о чем можно судить по комментариям, приходившим в рождественский вечер на тематический чат ("болталку”), организованный на интерактивном сайте "Wall Street Journal".
Оптимистическую точку зрения сформулировал некто, подписавшийся Ной Шуберт: "Поздравляю Apple и NeXT с их внутрисемейной сделкой. Наилучшие поздравления Стиву Джобсу с возвращением, но больше всего радует, что Apple наконец-то получила современнейшую операционную систему в готовом виде". В том же духе писал и Пэт МакБрайд: "Дорогие Джил и Стив! Дайте же нам как можно скорее вашу новую, безумно крутую операционную систему! Мы — это фанатичные поклонники Apple, вот уже много лет "торчащие" на ее программах и на всем, что она делает для нас. Если вы раскрутите нас, то и, будьте уверены, весь этот Wintel’овский мир не устоит". И все-таки скептиков было больше. "Я думаю, что обращение Apple к людям со стороны за операционной системой говорит о ее слабости. Стив Джобс не может повернуть время вспять",— писал Уэйн Боллэнтайн, представившийся как инженер, работающий на Motorola. Ему вторит Аллен Джилмор: "Apple давно уже сошла с рельс и непохоже, что снова встанет на них,— бизнес ушел далеко вперед, но Apple еще не знает этого".
Восемьдесят тысяч поклонников Apple, пришедших на Macworld 7 января, явно не разделяли этих мрачных пророчеств. Шоу было звездным часом для Джила Амелио, где он произнес вступительную речь. В сан-францисском Мос-коун-центре, традиционном пристанище шоу, был вывешен огромный плакат: "Спешите увидеть, что значит NeXT для Apple". Лозунги и плакаты налезали один на другой, подпись под гигантскими фотографиями очкастого Стива Конга, исполнительного директора Power Computing, гласила: "Стив просит вас: поддержите новую операционную систему, не упустите ее". Для пользователей это выглядело как призыв перейти на платформу Макинтош, чтобы сбросить Windows с пьедестала единственной операционной системы для персональных компьютеров. В своем выставочном павильоне Стив Конг стеснительно пожимал плечами, когда его спрашивали о значении этого лозунга, и говорил, что это идея их агентства по связям с общественностью.
Ближе к центру города толпа угрожающих размеров заполнила здание "Сан-Франциско-Мэрриот", чтобы послушать речь Амелио, назначенную ровно на полдень. Это был день его триумфа. Образно говоря, если год назад, когда Амелио держал свою первую речь в новом качестве, тучи над Apple только-только начинали рассеиваться, то сейчас над ее головой сияло голубое небо. Тысячи людей заполнили узкие коридоры, ведущие к дверям бального зала "Ерба Буена", в ожидании момента, когда в 11.54 можно будет ринуться к своим местам в зале; еще тысяча ломилась в дверях соседнего холла, где были установлены видеомониторы, транслировавшие происходящее в главном конференц-зале.
В соседнем зале для пресс-конференций Эллен Хенкок только что закончила общаться с журналистами. Она объявила, что новая операционная система на основе NeXT будет называться Rhapsody (очевидно, в честь знаменитой "Рапсодии" Джорджа Гершвина) и появится в середине 1998 года. А до тех пор Apple будет продолжать выпускать новые версии своей System 7 с интервалом в полгода.
Однако этих новостей оказалось недостаточно для того, чтобы предотвратить растущую неуверенность в будущем компании в рядах ее приверженцев. Пару дней назад Apple опубликовала отчет о своем финансовом состоянии за истекший фискальный квартал. Несмотря на обычное рождественское оживление рынка, в объемах продаж Mac Performa наблюдался явный упадок, что привело к потерям порядка 150 млн. дол., т.е. за последний год убытки составили около миллиарда. Даже имея запас наличных, о котором во весь голос трубили Амелио и его команда, при таких темпах убыточности Apple недолго могла продержаться, не говоря уже о заметном снижении стоимости ее акций на бирже, что наносило ощутимый удар по публичному имиджу компании и отношению к ней разработчиков программ.
В 12.04 свет в зале погас и все пространство заполнила симфоническая музыка. На больших четырехметровых экранах по краям сцены появился плывущий навстречу зрителям космический корабль пришельцев из блокбастера "День Независимости". Сильный мужской голос проникновенно говорил за кадром: "Если у вас осталось всего двадцать восемь минут для спасения планеты, молитесь, чтобы ваш компьютер вас не подвел". Речь шла об эпизоде фильма, когда один весьма эксцентричный ученый, роль которого исполнял Джеф Голдблум, с помощью своего PowerBook засылает на центральный компьютер корабля пришельцев вирус, в считанные секунды уничтожающий систему. Хотя PowerBook являлся уже вчерашним днем, видимо, подразумевалось, что мир был бы обречен, если PowerBook имелся бы и у инопланетян.
Да, это было настоящее шоу. Из-за кулис появился сам Джеф Голдблум — высокий, стройный, смуглый, стильно одетый,— чтобы представить публике главного героя дня — Джила Амелио. Голдблум заметил: "Я играл эксперта по теории хаоса в фильме "Потерянный мир: Парк Юрского Периода". Так что, думаю, я достаточно компетентен, чтобы представлять фирму Apple". После этого он передал слово Амелио, который впервые явился на подобное мероприятие в яркой рубашке в полоску и спортивной куртке. Своим видом он напоминал комика из Лас-Вегаса: "Вокруг меня хаос, но мне это нравится". Этими словами он открыл свою презентацию, которая стала одной из самых убогих и скучных за всю историю большого бизнеса в Америке.
Люди из Apple, помогавшие ему подготовить вступительную речь, начали сомневаться в уместности акцентов, которые слышались в выступлении их шефа. Хотя Амелио и слыл уверенным в себе, выдержанным человеком, некоторые его поступки давали повод усомниться в этом. Например, он мог отдать своему секретарю распоряжение заправить его личную машину, а ангар собственного реактивного самолета использовал под склад всякого барахла, о чем свидетельствуют его знакомые. На этом самолете, который числился на балансе фирмы, он бесплатно катал своих друзей в Париж на шоу Apple летом 1996 года и в то же время настаивал, чтобы служащие компании, в том числе Сатжив Чахил и Дэвид Седа, заказывали билеты на коммерческие рейсы по цене 4 тыс. дол.
Проработав всего шесть месяцев, он запросил недельный отпуск, хотя на его присутствии при подготовке речи для открытия летнего бостонского Macworld настаивали те, кто над ней работал. Нечто подобное произошло и на сей раз — эта речь могла стать важнейшей в истории фирмы, однако его больше заботила не суть обращения, а организация на сцене парада знаменитостей, в ряду которых он хорошо бы смотрелся.
"Мы поняли, что этот человек больше всего на свете хочет стать знаменитым",— говорит один из организаторов шоу.
Джил Амелио был, очевидно, настолько высокого мнения о своих ораторских способностях, что всякую подготовку и предварительные прогоны считал явно излишними, хотя подобная практика принята в большом бизнесе, не чураются ее и руководители самого высокого уровня. Между прочим, такие люди, как Сатжив Чахил, в ту пору уже старший вице-президент по маркетингу, и Кристофер Эшер, старший вице-президент по корпоративным связям, прервали свои рождественские каникулы, чтобы начать подготовку к шоу. Чахил воспользовался своими связями с Голливудом и пригласил на шоу таких знаменитостей, как Джеф Голдблум, упросив их бесплатно принять участие в шоу как своего рода благотворительной акции в поддержку Apple. Эшер часами правил вступительную речь Амелио, которая параллельно писалась спичрайтерами. Но Амелио проигнорировал даже генеральную репетицию. "Мы прождали его восемь часов, но он так и не появился",— вспоминает один из бывших ответственных исполнителей.
Результаты такой организации не замедлили сказаться. Амелио не глядя отверг текст, выправленный Эшером, и решил положиться на импровизацию, ориентируясь на список основных пунктов речи на мониторе телеподсказчика. Начал он довольно удачно, сравнив Apple с храброй командой землян из фильма "День Независимости", отразившей атаки гигантского инопланетного космического корабля, когда уже никто не верил в спасение. Но пафос его речи быстро угасал. Голос его прерывался, Амелио все чаще терял связующую нить своей мысли. Говоря о провале компании в последнем квартале, он с уверенностью летчика-любителя заявлял, что "нас изрядно потрепали воздушные ямы, но мы не потеряли курс". Воздушные ямы? Это больше напоминало отказ двигателей. Несколько дней спустя стало известно, во что обошлась компании речь Амелио: потери в только что начавшемся финансовом квартале уже составили 120 млн. дол., а это ни много ни мало 32% от убытков за весь аналогичный квартал прошлого года. Видимо, можно было уже говорить о начале нового финансового кризиса.