Амелио по-прежнему настаивал на том, что его политика, его план возвращения Apple за три года к временам процветания на правильном пути. "В прошлом,— делал он едкие выпады в адрес своих предшественников в кресле исполнительного директора,— Apple бросалась менять свою стратегическую линию, как только появлялась какая-нибудь мало-мальски непредвиденная проблема. Это стратегия одного дня". Продолжительные аплодисменты в этом месте. Затем он процитировал Уинстона Черчилля: "Нельзя недооценивать проблемы. Но еще более опасно переоценивать их". По плану речь его должна была закончиться в 1.15, но затянулась чуть ли не до трех часов. Один за другим на сцене появлялись "высокие гости". Известный певец Питер Гэбриел, в прошлом участник легендарных Genesis, исполнял новую музыкальную программу. Самой яркой звездой шоу был Мохаммед Али, прославленный боксер-тяжеловес, сидевший в первом ряду среди почетных гостей. Он должен был выйти на сцену, чтобы представить публике новый веб-сайт, посвященный болезни Паркинсона, от которой он давно страдал.
Но самым ослепительным на шоу — конечно же, это было в большей степени шоу, чем официальная речь,— стал тот, чье выступление состоялось ровно через два часа после начала программы, тот, которого Амелио представил как одного из самых дорогих для него гостей. Разумеется, речь может идти только об одном человеке — Стивене П. Джобсе. Джобс, респектабельный как никогда, образец выдержанности, стиля, носитель ауры необыкновенного личного магнетизма, своим выходом на сцену затмил Амелио. Очки в тонкой оправе, пиджак от Айзенхофера вкупе со стильной рубашкой, Джобс скромно стоял и наслаждался бурей длившихся более минуты оваций, которые устроила ему четырехтысячная толпа повскакивавших с мест и радостно вопивших Мас’ов-ских фанатов. Вспышки фотокамер ослепляли публику. Возвращение Элвиса, похоже, произвело бы меньшую сенсацию. После десяти долгих лет Стив Джобс наконец-то вернулся домой.
Долго пришлось ему жестами призывать всех к спокойствию, прежде чем он смог перейти к сути дела. "Мы вновь собираемся привнести искру божью в наше общее дело,— говорил Джобс.— У всех нас есть одна серьезная проблема и называется она Windows. Макинтошу не удалось развернуться во всю мощь, десяти лет оказалось для этого мало. Windows успела перехватить инициативу. Нам нужна операционная система, которая была бы много лучше прежней. На создание Windows NT ушло восемь лет. Но у нас есть кое-что, что уже прошло испытания в самых серьезных битвах". Джобс перешел к демонстрации ослепительных возможностей NeXT. Он пробыл на сцене около двадцати минут.
Потом Амелио целый час запускал различные демонстрационные программы, завершив шоу еще одним сюрпризом — он вывел на сцену Стива Возняка. Воз совершенно выпал из бизнеса с тех самых незапамятных эппловских дней. Все это время он преподавал в школах, вел компьютерные классы, коллекционировал спортивные автомобили — одним словом, развлекался. Видели бы вы, что началось, когда Стив Джобс выбежал на сцену, чтобы обняться с Возом. Зал чуть было с ума не сошел от восторга. Джобс по-прежнему демонстрировал незаурядную выдержку, в то время как Воз был, по-видимому, просто подавлен происходящим и, щурясь от вспышек фотокамер, скромно стоял в своем домашнем свитере и джинсах.
На этом можно было бы поставить победную точку, если бы не один инцидент. Перед самым выходом Джобса и Воза на сцене должен был появиться Мохаммед Али, чтобы представить новый веб-сайт, посвященный болезни Паркинсона. Но поскольку перед этим Амелио и так сильно превысил отведенное ему время, Сатжив Чахил написал ему записку с просьбой отменить появление Али, который уже стал плохо себя чувствовать. "Мы думали, что Мухаммеду Али сейчас станет совсем плохо и он потеряет сознание прямо на сцене",— вспоминает один из организаторов шоу. Но Амелио уже представил Чемпиона, самую яркую звезду мирового шоу-бизнеса. Пришлось выходить на
сцену Чахилу и извиняться перед аудиторией за Али, поблагодарив того от имени всех за время, посвященное Apple. Великий боксер, которому из-за болезни уже трудно было говорить, только кивал и улыбался в ответ.
Да, это была всем презентациям презентация. Но какие реальные выводы могли сделать для себя присутствовавшие на ней, после того как они разойдутся и обдумают все хорошенько в спокойной обстановке? Видимо, весьма неутешительные. Разработчики программного обеспечения жаждали услышать об особенностях нового компьютера Мас/NeXT, но не смогли почерпнуть там для себя практически ничего нового. Уолл-стрит, похоже, также не вдохновилась этим шоу. Котировки эппловских активов на фондовой бирже NASDAQ упали на 37,5 цента до отметки в 17,50 дол. Ученые мужи тоже остались настроены довольно скептически. В то время когда Apple было совершенно необходимо убедить мир в том, что она твердо встала на ноги и впереди у нее светлое будущее, шоу Macworld в Сан-Франциско не сделало для этого ничего существенного. "Уверенности, что Apple выкарабкается из пропасти, в которой оказалась, или по крайней мере намерена приложить к этому хоть какие-то усилия, нет никакой",— писала в своей колонке "Digital Commerce" в "The New York Times" Денизе Карузо, аналитик долгосрочных промышленных инвестиций, уважаемая в деловых кругах за точные, язвительные комментарии. Каролин Сэйд, ведущая свою колонку в "MacWEEK", пришла к выводу, что это мероприятие "скорее фестиваль групп поддержки, чем изложение хорошо продуманного, всеобъемлющего плана действий".
Амелио вспоминает этот эпизод с вполне объяснимым неудовольствием, признавая: "Мои заявления, конечно, могли прозвучать более весомо". Но при этом добавляет, что впечатление от его выступления испортили два серьезных момента. Во-первых, приглашенные звезды, такие как Питер Гэбриел, провели на сцене чуть ли не вдвое больше отведенного им времени. На репетициях отрабатывался регламент, предусматривавший на каждого гостя пять минут, но на самом шоу эти пять минут превращались как минимум в десять. "Сам доклад занял всего лишь сорок-сорок пять минут чистого времени",— говорит Амелио.
Вторая беда, по словам Амелио, состояла в том, что спичрайтер, нанятый Apple для подготовки речи, не уложился со своей работой в срок (имя этого человека не называется). Амелио хотел видеть речь на своем рабочем столе 18 декабря, чтобы успеть провести хотя бы одну репетицию, перед тем как отправиться на рождественские каникулы со своей семьей на озеро Тахо. "Я обещал своей семье провести эти каникулы вместе, и ничто не могло заставить меня нарушить слово,— вспоминает Амелио.— Моя семья значит для меня столько же, сколько Apple, если не больше". Но к этому сроку речь не была готова. "Когда наступило 18 декабря, я попросил переслать мне речь на Тахо, но ее так и не подготовили вплоть до самого моего выхода на сцену. В результате я оказался в очень тяжелом положении. Люди, взявшиеся за работу, просто не справились с ней". Амелио разорвал контракт со спичрайтерским агентством, однако не только не поссорился с этим человеком, но и продолжал привлекать его к другим проектам.
На редкость самонадеянная политика резких поворотов и радикальных решений, проводимая Амелио, приводила к постоянной дезориентации компании точно так же, как и нерешительность Шпиндлера. По плану на 1997 год, как и на предыдущий, предполагалось остановить падающие доходы Apple на уровне 9 млрд. дол. по сравнению с их пиком — 11 млрд. дол. Принимая во внимание успешно проведенное в 1996 году сокращение штатов, Амелио надеялся, что отметка в 9 млрд. дол. станет тем переломным моментом, после которого дела Apple снова пойдут в гору. Однако за первый налоговый квартал, оканчивающийся 27 декабря 1996 года, Apple собрала 2,1 млрд. дол., что сразу же отбросило размер годового дохода на отметку 8 млрд. дол. или даже меньше.
Позже в своем обращении к акционерам Apple проблемы того рождественского квартала Амелио объяснил двумя причинами. Во-первых, это прежние недоработки PowerBook 5300 — и те, что сразу были исправлены, и те, что стали причинами дважды откладываемого выпуска компьютеров на рынок, сильно помешав переходу на новую линию лаптопов, что, естественно, отразилось на ценах. Во-вторых, Apple опять скатилась ниже минимально необходимого уровня продаж компьютеров линии Макинтош Performa, ориентированных на дешевый сегмент рынка. Причину падения продаж Performa Амелио видел как в общем падении продаж на компьютерном рынке в это Рождество, так и в агрессивности конкурентной среды. Однако существовало и третье мнение, особенно популярное в среде причастных к компьютерной индустрии специалистов и зловещее для Apple: потребители никогда не покупают продукцию компании, которая, на их взгляд, близка к полному провалу. "Когда публика чует неудачника, она тут же поворачивается к нему спиной",— писал Стивен Говард, главный редактор отдела новостей "MacWEEK" в своей колонке от 20 января 1997 года. Действительно, сейчас уже сам Амелио подтверждает, что у Apple были очень серьезные проблемы на рынке. "Но тогда еще мы не отдавали себе в этом полного отчета",— говорит он.
Во всяком случае, бедственное положение Apple в Рождество 1996 года можно считать рецидивом осложнений Рождества 1995-го. В очередной раз исполнительный директор Apple сел в калошу. Пытаясь во что бы то ни стало удержаться над планкой в 9 млрд, дол., Амелио пошел на жесткие меры, чтобы приостановить непрерывный поток красных чисел с многочисленными нулями в статье убытков, общий объем которых уже достиг 400 млн. дол. Это означало новую волну сокращений — еще на 2700 уволенных больше запланированного. Называющий себя "асом перестройки", он не нашел ничего лучшего, кроме как демонстрировать на публике несокрушимый оптимизм. 16 января 1996 года, выступая перед своими сотрудниками с трибуны зала собраний "Таун Холл" в 4-м корпусе подразделения исследований и разработок Apple с предупреждением о намечаемой им структурной перестройке, Амелио являл собой решительность и спокойствие. Как раз в этом самом зале год назад Майклу Шпиндлеру пришлось сдерживать полемический натиск разбушевавшихся акционеров.
"Мне не нравится то, что мы должны как-то выкручиваться, согласившись с потерей 400 млн. дол.,— говорит Амелио.— Предстояло найти менее болезненный способ пережить это. Но сама мысль об этом другом способе была невыносимой. Прошлой ночью я спал только пять часов. Скорее всего, следующие несколько недель мне также не придется спать спокойно, поскольку я вынужден принять тяжелое, но единственно возможное в данной ситуации решение. И я буду решителен, хотя в данный момент удовольствия от этого не испытываю". Измученные ожиданием и затравленные служащие Apple обреченно выслушивали его заверения. Они не смогут забыть его последние слова и не простят ему их.
"Проклятие! — выругался Амелио в сторону телекамер, транслировавших мероприятие.— У меня просьба: больше не ставить меня в такое положение".
Не ставить его в такое положение? И это говорит мультимиллионер, который подвел свою компанию под кадровую чистку, сохранив все свои личные гарантии? И это слова исполнительного директора, не удосужившегося появиться на генеральной репетиции собственной речи, от которой зависела судьба компании, человека столько переплатившего за NeXT — убыточную компанию? Сначала с служащие впали в шок, а затем, вернувшись на рабочие места, дали волю своему негодованию. Возвратившись в свои кабинеты, люди перечитали таблички с лозунгом: "Давайте вместе делать дело!", которые год назад Амелио заставил всех развесить на рабочих местах. Многие на своих табличках обвели красным фломастером слова: "Я возьму на себя все неудачи, разделю с вами все победы".
Когда его спрашивают об этом, Амелио неуверенно пожимает плечами и пытается оправдаться. "Фраза вырвана из контекста",— утверждает Амелио, объясняя, что "проклятые" слова относились к рассказу о том, как он не спал ночь, обдумывая варианты решения проблем Apple. Однако это никоим образом не следует из дословного смысла произнесенной им фразы. На всякий случай Амелио добавляет: "Что я могу сказать? Мне надо было произнести это как-то иначе, чтобы избежать возможного искажения смысла. Она не должна была так прозвучать. Думаю, большинство людей неправильно ее интерпретируют, некоторые даже оскорблены ею, хотя мне искренне жаль... Я действительно прошу у них прощения".
Нам следует восхищаться рядовыми эппловцами и сочувствовать им, преданным вопреки всему любимой компании. Им столько пришлось выстрадать за годы из рук вон плохого руководства, сохранив сверхъестественную веру в то, что коллективными усилиями они приближают светлые времена грядущего ренессанса Apple Computer. В отличие от Амелио и людей его породы, большинство из них работали не ради денег и не ради личной славы. Они продолжали верить, что своим трудом участвуют в изменении мира. "Те, кто был здесь только ради денег, давным-давно взяли расчет,— говорил мне один менеджер по маркетингу как раз в то время.— Мы остались здесь ради своей религии".
Поистине невероятная преданность рядовых служащих компании, которая, по мнению многих, обречена, вряд ли поддается какой-либо количественной оценке. Ее можно сравнить разве что с преданностью пользователей Макинтош, которые продолжают покупать эту марку, несмотря ни на что. "Если бы меня попросили назвать главного героя этой десятилетней эпопеи Apple,— говорил мне Гай Кавасаки в начале 1997 года,— у меня был бы только один ответ: рядовой эппловец".
Джил Амелио, несомненно, был талантлив, иначе бы он не смог подняться столь высоко. Однако в своих неудачах он обвинил подчиненных, обнаружив тем самым негативную черту своего характера, которая проявилась еще в одном эпизоде его выступления со сцены "Таун Холл". Он начал критиковать слабую и фрагментарную маркетинговую политику, сильно сдерживавшую развитие компании в последние годы. Но необходимо помнить, что нападал он на маркетинговые планы, которые сам же и подписывал.
Сразу после возвращения Амелио в Apple в мае 1996-го один из высокопоставленных управленцев направил исполнительному директору записку, в которой жаловался, в частности, на плохую организацию и раздробленность эппловской системы маркетинга. К примеру, отделение Apple Pacific имело свое собственное, независимое от центра маркетинговое подразделение, как, впрочем, и Apple USA, Apple Europe и практически все остальные торговые представительства. Реорганизация, которую проводил Амелио, привела к еще большей разобщенности маркетинговых служб: вместо прежнего десятка в мире появилось двадцать два представительства Apple. Интересно вспомнить, что говорил об этом Амелио с трибуны, в то время как маркетинговый директор компании Сатжив Чахил в огромном тюрбане сидел в первом ряду зала.