85. Оборона Опочки (20 сентября – 18 октября 1517)

В начале сентября 1514 г. московская рать под командованием воевод Ивана Челяднина и Михаила Булгакова-Голицы потерпела поражение под Оршей. Командующему польско-литовской армией Константину Острожскому не удалось превратить тактический успех в стратегическую победу, этому помешала неудача князя под Смоленском. В итоге война между Московским царством и Великим княжеством Литовским приняла затяжной характер. В 1517 г. Сигизмунд I решил нанести по врагу мощный удар на северо-западном направлении и заставить подписать Василия III мир на выгодных для Литвы условиях. Конечной целью короля был Псков. Сигизмунду было известно, что главные силы великий князь сосредоточил на южной границе, в ожидании вторжения крымчаков. Объединенное польско-литовское войско возглавили победители при Орше – князь Константин Острожский, гетман Януш Сверчовский и Юрий Радзивилл, по прозвищу Геркулес. Главное командование принадлежало Острожскому, Радзивилл возглавил литовские контингенты, под началом Сверчовского находились отряды наемников и польские части. Королевское войско было неоднородным по составу, в поход шли германцы, чехи, ляхи, венгры, литовцы, моравы, мазовшане, волохи, сербы и находящиеся на службе у короля татары. Среди этих людей были настоящие военные профессионалы, недаром летописец отметил, что «от цысаря Максимьяна, короля Римского были люди мудрые, ротмистры, архитыхтаны, аристотели» (49, 291). Армия Острожского была обеспечена «великим нарядом пушечным и пищальным» (57, 410). Это была грозная сила, способная изменить ход войны. Свою ставку Сигизмунд сделал в Полоцке, откуда планировал наблюдать за ходом кампании. Чтобы ввести Василия III в заблуждение относительно своих истинных намерений, король отправил в Москву посольство с мирными инициативами (57, 409). И только после этого приказал Острожскому покинуть Полоцк и выступать в поход.

20 сентября королевская армия подошла к небольшой крепости Опочка, прикрывавшей дорогу на Псков. В Опочке не было мощных укреплений, лишь земляные валы с бревенчатыми стенами и башнями. Воеводой в Опочке был Василий Михайлович Салтыков-Морозов, человек храбрый, решительный, хорошо знавший ратное дело. Численное превосходство противника Салтыкова не пугало, он был готов до конца защищать вверенную ему крепость. Отправив в Великие Луки гонца с просьбой о помощи, воевода приготовился к битве. Главная проблема для осаждавших заключалась в том, что Опочка была со всех сторон окружена водой. Поскольку крепость была построена в излучине реки Великой, строители прорыли через перешеек ров и соединили русло реки. Несмотря на это, вряд ли Острожский планировал надолго задерживаться под стенами Опочки, но всё пошло не так, как планировал князь Константин. День и ночь грохотали литовские орудия, однако земляные валы крепости служили надежным укрытием для воинов маленького гарнизона. Осада затянулась, Острожский приказал усилить обстрел, но русские продолжали держать оборону. Стрельцы и дети боярские били по королевским людям из пушек и пищалей, не давали противнику подобраться к крепости.

Очень быстро весть об осаде Опочки достигла Великих Лук. В распоряжении командующего великолуцкой группировкой русских войск, новгородского наместника Александра Владимировича Ростовского была рать из пяти полков, но этих сил было недостаточно, чтобы противостоять Острожскому на поле боя. Поэтому князь Александр запросил у Москвы подкреплений. Василий III оценил размер угрозы и приказал князю Василию Васильевичу Шуйскому, стоявшему с ратью в Вязьме, немедленно выступить против Острожского. Шуйский отправил вперед «легкую» рать под командованием воеводы полка левой руки, Ивана Васильевича Ляцкого, потом и сам выступил в поход. Ляцкой прибыл в Великие Луки, где объединил свой отряд с войском Федора Васильевича Телепнева-Оболенского Лопаты, второго воеводы передового полка. Князь Александр Ростовский поставил Ляцкому и Оболенскому боевую задачу: «велел им помогати пригородку Опочки, и от всех сторон воиску литовскому мешати начаша» (57, 410). Воеводы должны были нападать на вражеских фуражиров, уничтожать идущие к Острожскому подкрепления и тревожить нападениями литовский лагерь.

Константин Острожский ничего не знал о планах противника, он готовился к генеральному штурму Опочки. После мощнейшего артиллерийского обстрела, утром 6 октября, во вторник, польско-литовские войска пошли на приступ: «и полезоша ко граду со всеми силами и со всеми своими замышленми» (49, 291). Русские воины сражались храбро: «на приступех ис пушек и ис пищалеи, и катки болшими, и слоны з города побиша многое множество людеи королева воиска» (57, 410). Можно предположить, что под «катками болшими», летописец подразумевал большие бревна, тяжелые деревянные колоды и набитые камнями бочки, которые защитники скатывали с земляных валов. Что именно автор летописи имел в виду, когда писал о неких «слонах», неизвестно. На взбирающихся по приставным лестницам вражеских солдат защитники бросали камни, «все изметаша на супостата» (75, 593). Поляки, литовцы и наемники понесли большие потери, «запрудиша трупы людскыми, и кровию людскою река, аки быстрыми струями потече» (57, 410). Во время штурма погиб польский военачальник Сокол, его знамя было захвачено русскими воинами. Вечером Острожский приказал армии отступить на исходные позиции.

Вскоре по полякам и литовцам был нанесен новый удар. Воеводы Ляцкой и Оболенский при поддержке гарнизона с трех сторон нанесли удар по вражескому лагерю, нанесли противнику большие потери и взяли много пленников. Вскоре Ивану Ляцкому стало известно о приближении литовских отрядов под командованием Черкаса Хрептова. В деревне Ключищи воевода атаковал противника и разгромил вражеское войско. Неприятельские потери составили 4000 человек, «а иных живых поимаша, Черкаса Хрептова и брата его Мисюря, да Ивана Зелепугина и многих людеи живых поимаша, и пушки у них и пищали поотняша» (57, 411). Пленников и трофеи Иван Ляцкой отослал в Москву. Вскоре в польско-литовском лагере стало известно о приближении полков Василия Шуйского и Александра Ростовского. В воскресенье 18 октября, на Лукин день, князь Острожский «отошед от града Опочки посрамлени со многим студом» (49, 291). Как ехидно заметил летописец, «Быша Литва под Опочкой, князь Костянтин Островской со многими силами, да отъидоша, посрамлени Богом, много трудишася» (49, 291). Князь Константин приложил много сил, чтобы овладеть маленькой крепостью, но коэффициент полезного действия оказался невелик. Говоря о польских и литовских потерях, летописец отметил, что «много своих голов под градом под Опочкою покладоша князи и бояре» (49, 291).

Планы Острожского о масштабном походе на Северо-Западную Русь потерпели крах, русские одержали важную стратегическую победу. Недаром Сигизмунд Герберштейн написал, что «войско польского короля ничего не добилось под Опочкой» (5, 239). Героизм защитников крепости и умелые действия русских воевод, навязавших противнику свою тактику ведения войны, были главными причинами неудачи князя Константина.

86. Оборона Тулы (21–23 июня 1552)

В 1552 г. царь Иван IV готовился к походу на Казань. Обладая многочисленным и храбрым воинством, государь рассчитывал на успех. Литовский дипломат Михалон Литвин оставил интересный отзыв об Иване Васильевиче и том внимании, которое русский царь уделял военному делу: «А ныне князь их страшен нам, поскольку он постоянно обучает людей своих воинскому искусству» (18, 93). Это мнение человека, представляющего Великое княжество Литовское, которое являлось потенциальным врагом Московского государства. Основу царского войска составляла многочисленная поместная конница, решающую роль при осаде городов играла артиллерия. Русская пешая рать по своей выучке уступала европейской пехоте, состоявшей преимущественно из наемных солдат-профессионалов. Стрелецкое войско, способное на равных противостоять наемникам из Европы, было невелико.

Ивановская башня тульского кремля. Фото автора

С началом весны по приказу царя на восточные рубежи стали выдвигаться войска, царские рати сосредотачивались в Свяжске, Муроме и на реке Каме. Общая стратегическая ситуация была сложной, существовала реальная опасность вторжения на территорию страны крымского хана Девлет-Гирея. Это вынуждало Ивана Васильевича держать для охраны южных границ многочисленное войско. В Коломне стоял большой полк под командованием Ивана Мстиславского и Михаила Воротынского, полк правой руки под началом Петра Щенятева и Андрея Курбского занял позиции у Каширы (64, 184). 16 июня Иван IV со своим двором покинул Москву и отправился в Коломну. В селе Остров государь узнал от станичника Ивана Стрельника, что к рубежам Московского государства «идут многие люди Крымские» (64, 187). Крымчаки уже перешли через реку Северский Донец, но кто их возглавляет, хан или его сын, станичник сказать не мог. 19 июня Иван Васильевич прибыл в Коломну, где станичник Айдар Волжин доложил, что орда собирается идти на Рязань и Коломну. Русское командование оперативно отреагировало на эти сведения и расположило войска в окрестностях Коломны. Большой полк занял позиции под селом Колычевом, передовой встал у Ростиславля, полк левой руки расположился у села Голутвино. Если во главе орды Девлет-Гирей, то царь Иван решил вступить с ханом в битву, «умыслил с ним делати прямое дело» (64, 187). 23 июня к государю примчался гонец от тульского воеводы и сообщил, что крымские отряды выходят к Туле: «а чают: царевич и не с многими людьми» (64, 187). О том, где находится хан, известий по-прежнему не было. Иван IV отправил на помощь Туле полк правой руки, сам с главными силами выступил к Кашире.

Крымскую орду вел на Русь Девлет-Гирей, в рядах его войска были турецкие янычары, крымчаки везли с собой осадные пушки. Своим походом Девлет-Гирей хотел «смирить и устрашить царя и великого князя того лета не воевати Казань, да соберутца Казанцы с Крымцы и могут с нити братися» (71, 110). Начиная войну с Москвой, Девлет-Гирей пытался сорвать поход Ивана IV на Казань и тем самым помочь своему потенциальному союзнику. Весь расчёт крымского хана строился на том, что главные силы русской рати во главе с царем уйдут к Казани и южные рубежи Московского государства останутся без защиты. В этом Девлет-Гирея убеждали донесения лазутчиков: «Сказали ему в Крыму, что царь и великий князь со всеми людми в Казани» (64, 190). Реальность оказалась другой, пленники показали, что царь с полками стоит в Коломне и хочет вступить в битву с крымчаками. Хан испугался и хотел уйти в Крым, но возмутились мурзы и военачальники: «аще хощеши срам свой покрыти, есть у великого князя град Тула на Поле, а от Коломны за великыми крепостьми и лесы и далеко от Коломны, и ты учинишь тому, что и в Литве Бряславлю» (64, 190). Девлет-Гирей не смог противостоять мнению приближенных, развернул войска на юго-запад и устремился к Туле.

Передовой отряд крымчаков численностью 7000 всадников пришел изгоном к Туле во вторник 21 июня. Тульский воевода Григорий Иванович Темкин-Ростовский отправил к царю гонца с известием о приходе крымчаков и стал готовить город к отражению вражеского штурма. Тульский каменный кремль был мощным оборонительным сооружением и имел форму правильного прямоугольника, с проездными башнями на каждой стороне. Пятницкие ворота смотрели на запад, Ивановские – на восток, Одоевские – на юг, Водяные ворота выходили к реке Упе. Квадратная «Башня на погребу» служила местом хранения запасов пороха. Четыре угловые башни – Никитская, Ивановская, Наугольная и Спасская, где на верхних ярусах стояли затинные пищали, довершали систему укреплений. Гарнизон крепости был невелик, все способные носить оружие горожане встали на стенах и башнях кремля.

На следующее утро, в среду, к Туле подошла орда во главе с Девлет-Гиреем. Крымчаки с трех сторон охватили кремль, выдвинули вперед пушки и открыли огонь по крепости. Татарские лучники пускали зажженные стрелы, в сторону кремля летели каленые ядра, начались пожары, «в многых местах в городе дворы загорелися» (64, 189). Защитники бросилась тушить огонь, чем и воспользовался Девлет-Гирей, по его приказу на штурм кремля пошли турецкие янычары. По приставным лестницам янычары полезли на укрепления, татарские лучники прикрывали атаку. Со стен и башен ударили пищали, ратники и дети боярские поражали атакующих из луков, горожане сваливали на головы штурмующих камни и бревна, поливали врагов горячей смолой и кипятком. Ожесточенное сражение продолжалось весь день, защитники кремля, одну за другой отбивали атаки ханских войск и тушили пожары в кремле. Используя колоссальное численное преимущество, Девлет-Гирей наращивал натиск, посылая на штурм новые отряды воинов. Сражение не затихало ни на минуту, русские потеряли многих убитыми и ранеными, однако сдерживали вражеский натиск. Крымские пушки били по городским воротам, тяжелые створы были разбиты, ханская конница готовилась к прорыву в кремль. В этот критический момент женщины и дети заложили проезд в надвратной башне камнями и не дали противнику ворваться в Тулу: «И мало в ту нощь не взя град, всех бо уже градных боицев изби, и врата града изломи, но вечер приспе, и жены, яко мужи охоробришася и с малыми детми и врата камением затвердиша» (71, 111). Лишь глубокой ночью Девлет-Гирей приказал войскам отойти на исходные позиции, «и граду погани ничтоже успеша» (64, 189). Утром хан решил возобновить штурм. Воевода Темкин-Ростовский видел, как мало осталось способных держать оружие защитников, но сдаваться не собирался и был готов продолжать борьбу.

Ратники и горожане всю ночь простояли на крепостных стенах, опасаясь вражеской атаки, а на рассвете в Туле стало известно, что царь Иван Васильевич ведет полки на помощь городу. В крымском лагере шла подготовка к штурму, когда с башен Тульского кремля защитники увидели вдалеке клубы пыли. Это приближался полк правой руки Петра Щенятева и Андрея Курбского. Появление государевых людей настолько воодушевило защитников Тулы, что они пошли на вылазку. Крымчаков застали врасплох, они не ждали нападения и готовились к атаке на город. Через незаложенные камнем ворота ратники и дети боярские вышли из кремля и напали на вражеский стан. В этом бою участвовали и «жены въсприемше мужескую храбрость, и младые дети» (64, 190). Ханское войско охватила паника, которая усугубилась при известии о приближении русских войск. Девлет-Гирей испугался и бежал в степь. В бою погиб ханский шурин Камбирдей, туляки перебили множество крымчаков, захватили вражеские пушки, порох, ядра и стрелы. Подошедший к Туле полк Щенятева и Курбского занял позиции на месте вражеского лагеря. Убедившись в бегстве противника, воеводы бросились в погоню за крымчаками и разгромили орду на реке Шивронь. С остатками войска Девлет-Гирей ушел в Крым.

Героическая оборона Тулы имела огромное стратегическое значение, в случае успеха крымского хана поход Иван IV на Казань мог быть отложен на неопределённое время. Попытка Девлет-Гирея помочь казанцам закончилась полным провалом, руки у царя оказались развязаны и он смог направить на восток все силы Московского государства.

87. Взятие Казани (23 августа – 2 октября 1552)

После отражения вторжения Девлет-Гирея Иван IV повел рать на Казань. Это был уже третий поход, первые две кампании в 1548 и 1550 гг. успеха не имели.