90. Оборона замка Ринген (1—29 октября 1558)

18 июля 1558 г. полки под командованием воеводы П.И. Шуйского взяли город Дерпт (Юрьев). Это был стратегически важный город, с его взятием вся Восточная Ливония оказалась под властью Ивана IV. Это понимало и военное руководство Ливонской конфедерации. Поскольку фон Фюрстенберг проявил себя бездарным военачальником, его заместителем (коадъютором), был выбран комтур замка Феллин Готард Кетлер. Он понимал значение Дерпта и стал разрабатывать операцию по освобождению города от русских войск. Кетлер собрал 10 000 воинов (42, 237), в состав ливонской армии входили отряды рыцарской кавалерии, пеших кнехтов, наемников и полевая артиллерия. Иные данные приводит Ф. Форстен – 7000 кнехтов, 10 000 крестьян и 2000 конницы (165, 103). В конце сентября коадъютор перешел в наступление, ливонская армия двинулись на Дерпт. Русское командование было застигнуто врасплох, воеводы не ожидали нападения, в их распоряжении не было достаточных сил, чтобы парировать вражеские удары. После победоносного завершения летней кампании дети боярские разъехались по домам, в городах и замках Восточной Ливонии остались лишь немногочисленные гарнизоны: «в Юрьве воинские люди не многие, а все отпущены со Князем Петром Ивановичем Щуйским со товарищи, а которые оставлены в Юрьеве, и те истомлены добре» (14, 266). Дальняя разведка не велась, дозорная служба была организована плохо. У Кетлера были неплохие шансы захватить Дерпт, наступление развивалось успешно, русских войск на пути ливонской армии не было. 1 октября, на «Покрове святеи богородици» (42, 237), войска Кетлера подошли к замку Ринген в шести милях от Дерпта. Коадъютор решил сходу овладеть замком, он знал, что гарнизон Рингена не велик, однако надеждам ливонцев не суждено было сбыться. Русские сражались героически, на целых четыре недели приковав армию Кетлера к стенам Рингена. В тщательно составленном плане коадъютора оказалось одно слабое звено – он не учел мужества и ратного умения воинов гарнизона и их командиров.

По данным Лебедевской летописи, в замке Ринген находился «голова Русин Игнатьев, а с ним сорок сынов боярских да пятьдесят стрельцов» (84, 274). Об этом пишет и автор Книги Степенной царского родословия: «в нем же у царя и великого князя только 90 человек» (75, 660). Некоторые уточнения вносит Псковская III летопись: «а было всех наших в городке том 140 человек, и з детми боярскими всякых людеи» (42, 237). Псковский летописец вместе с детьми боярскими и стрельцами, посчитал боевых холопов и послужильцев, поэтому разночтений между двумя цифрами нет. Несмотря на свою малочисленность, гарнизон Рингена оказал ливонцам ожесточенное сопротивление: «И бишася с Немцы крепко и изнемогаша» (75, 660). Осознав, что быстро взять Ринген не получится, Кетлер приказал по периметру замка выкопать ров и тем самым исключить возможность вражеских вылазок. Опасаясь возможных ударов русских войск по тылам ливонской армии, коадъютор окружил свой лагерь атаки повозками и телегами. Ливонцы били из пушек по стенам и башням замка, несколько раз ходили на приступ, но все их атаки не имели успеха, государевы люди бились отчаянно. Русин Игнатьев умело руководил обороной, стрельцы и дети боярские из пищалей и луков поражали рыцарей и кнехтов, пушкари громили ливонские позиции. Об этом поведали воеводам пленные ливонцы: «языки сказывают, что Маистр по городу из пушек бьет, и приступаст к Рынголу еже день, и Русин Игнатьев в приступах у них людей побивает, а наряд с Маистром многой, и стоить Маистр окопався великим рвом, и обозом обдерну вся кругом» (14, 265). К этому времени государевы воеводы попытались оказать помощь осажденному гарнизону. Несколько раз они атаковали осаждавшую Ринген ливонскую армию, однако все их попытки заканчивались неудачей. Укрывшись за телегами, кнехты и наемники отстреливались из пушек и аркебуз, нанося противнику большие потери. Причина неудач была проста: «с воеводами люди не многие да и те истомны добре» (14, 264). И тогда было решено сменить тактику: вместо атак на лагерь, русские всадники стали нападать на отряды вражеских фуражиров: «приходят на кормовщиков, и побивают во многих местех» (14, 265). Осада замка затягивалась, в ливонском лагере возникли проблемы с продовольствием. Кетлер разделил армию на две части, отправив 4000 воинов под командованием своего брата Иоганна добывать провиант. Иоганн отошёл от главного лагеря на значительное расстояние и распустил людей по окрестностям в поисках продовольствия. Здесь ливонцы попали под удар отряда князя Михаила Репнина, шедшего на помощь Рингену. Брат коадъютора оказался в плену, вместе с ним эту участь разделили ещё 106 человек. Всего за время осады было пленено 260 ливонских фуражиров (14, 269). Пленников отослали в Псков. Эти успехи не влияли на положение осажденного гарнизона, наоборот, положение защитников Рингена ухудшилось. Укрепления замка были разрушены, запасы пороха стали подходить к концу: «языки сказывали, что Маистр стену городовую разбивает, а в город зелия не стало» (14, 269). Мало того, царским воеводам стало известно, что знатные жители Дерпта ведут тайные переговоры с Кетлером: «языки сказывают, что Юрьевские ратманы и посадники с Маистром ссылаютца и по их ссылке маистр и пришол» (14, 265). Неблагоприятная обстановка побудила русское командование к активным действиям. Произошло сражение между ливонцами и русскими, в котором рать Репнина была рассеяна коадъютором: «пришол на воеводу, и воевода Князь Михайлу с товарищи истоптал, и убил шести сынов боярских, да двух человек боярских а живых взял Ивана Лыкова, да Федора Писемского» (14, 269–270). На причины разгрома указал псковский летописец: «понеже мало наших, всего тысячи з две было и люди истомны, а с маистром было более десяти тысяч» (42, 237). После этого поражения Ринген был обречен, русских войск в Ливонии оказалось недостаточно, чтобы снять осаду замка. Как заметил Андрей Курбский, «И не смогли мы оказать помощи этой крепости, из-за дальности пути и скверной перевозимой дороги, ведь от Москвы до Дерпта сто восемьдесят миль, а войско уже было очень утомлено» (11, 95). Ливонская артиллерия разбила стены замка, рыцари, кнехты и наемники пошли в атаку. Русские воины бились саблями и бердышами, дважды отбрасывали ливонцев от проломов. Во время третьего приступа немцы смяли в рукопашной схватке немногочисленных защитников и прорвались за линию укреплений (11, 95). Ринген пал. Согласно свидетельству Псковской летописи, коадъютор «потерял в приступах под Рындехом более 2 тысяч, и в посылках многих побивали у него» (42, 237). Летописец Русский определяет количество убитых во время осады ливонцев в 3000 человек (14, 269). По данным Франца Ниенштедта, в Рингене «убито более 400 русских» (25, 28), но это преувеличение, в замке не было такого количества воинов. Хотя Курбский пишет о трех сотнях попавших в плен защитниках Рингена (11, 95). Все они вместе со своим храбрым командиром Русином Игнатьевым погибли в ливонских темницах.

Благодаря героической обороне замка Ринген русское господство в Восточной Ливонии сохранилось, план Готарда Кетлера по захвату Дерпта был сорван. Коадъютор вернулся в Ливонию, Ринген вскоре был вновь занят русскими войсками. Грандиозные планы Кетлера потерпели крах, всё закончилась серией мелких ливонских набегов на Псковскую волость.

91. Битва при Эрмисе (2 августа 1560)

Летом 1560 г. русская рать под командованием Ивана Мстиславского, Михаила Морозова и Алексея Адашева выступила в поход на замок Феллин (Вильян), «лучшую крепость страны», где укрылся бывший ландмейстер фон Фюрстенберг. К этому времени Орден возглавил Готард Кетлер, но и ему не удалось переломить ход войны в пользу ливонцев.

Вооружение русских всадников. Из книги Сигизмунда Герберштейна

У русских тоже не всё было благополучно, война на два фронта не позволяла Ивану IV послать в Ливонию дополнительные войска: «опытных военачальников и полководцев отправляли против крымского хана охранять свои рубежи, а вместо них приходилось посылать против лифляндских крепостей неопытных и не привыкших к военному делу, постольку не раз наши были разбиты немцами, и не только равными отрядами, но уже от малого числа во многом числе убегали» (11, 107). Но пришло время, когда Иван IV решил покончить с Ливонской конфедерацией. В идущей на Феллин рати «воинов было больше тридцати тысяч конных и десять тысяч стрелков и казаков, сорок больших пушек и других пушек около пятидесяти, которыми подавляют пушечный огонь из крепости, из них самые маленькие по полторы сажени» (11, 109–111). Наступление на Феллин было решено вести с двух направлений. Главные силы под командованием Мстиславского должны были выйти из Дерпта (Юрьев) и двигаться к замку вдоль реки Эмбах, северного берега озера Вырцярв и по берегам речки Тенназильм (Тянассильма). Пушки и ядра сплавлялись на судах по рекам и озерам. Второй отряд должен был подойти к Феллину с юга: А к городу Вильяну посылано город осадити, посылки на три полки: В болшом полку воевода Василий Иванович Барбошин. В передовом полку Дмитрий Григорьев сын Плещеев. В сторожевом полку Василий Борисов сын Сабуров» (99, 191). Всего под командованием князя Барбошина было «12 000 легких всадников» (147, 15). Информация о том, что князь Василий выступил в поход из именно Дерпта, присутствует в Русском летописце: «августа в 17 день, прислали ко царю и великому князю из Ливонские земли бояре и воеводы князь Иван Федорович Мстиславской да князь Петр Иванович Шуйской и все воеводы князя Ондрея княже Василева сына Репнина, а писали, что посылали из Юрьева в посылку в головах князя Василия Ивановича Барбашина и иных голов к городу к Велиану» (13, 143). Рать Мстиславского медленно продвигалась к Феллину, но вскоре воеводам пришлось ускорить движение войск. В замке была сосредоточена вся орденская артиллерия, «большие картауны, которые по большой цене доставили из-за моря, из великого города Любека, от своих германцев, и все множество пушек» (11, 107). Стало известно, что фон Фюрстенберг намерен отправить пушки и казну в приморскую крепость Гапсель. Мстиславский решил ему помешать и отправил вперед князя Андрея Курбского с передовым полком. Воеводе удалось опередить фон Фюрстенберга и перекрыть дорогу на Гапсель. После Ильина дня (20 июля), к Феллину подошла рать Ивана Мстиславского и взяла замок в осаду. По свидетельству Бальтазара Руссова, произошло это «в ночь на день Mapии Магдалины» (106, 392), т. е. 22 июля. В русском лагере не знали, что ливонцы готовят контрнаступление. Ландмаршал Ордена Шалль фон Белль, бауский фогт Генрих фон Гален и кандауский фогт Христоф фон Зибург собрали войско и выступили из замка Рекот (Трикатен) к замку Гельмет (Хелме), чтобы оттуда идти на помощь гарнизону Феллина. В это время рать Василия Барбошина шла на Феллин, обходя озеро Вырцярв с юга. Этот путь был длиннее, чем путь полков Мстиславского, зато князь мог перехватить ливонские отряды, идущие на помощь осажденному замку. Что и произошло 2 августа в окрестностях замка Эрмис: «И князя Василия встретили, не дошед Велиана, немцы, маистровы воиводы, ландмаршалка с товарыщи, а с ним же все собрание немецких людей Ливонские земли» (13, 143). Причем как для русских, так и для ливонцев встреча оказалась неожиданной.

2 августа князь Барбошин остановил своё усталое после длительного перехода войско и приказал разбить лагерь на краю леса, в пяти верстах от замка Эрмис. Стреножив коней, ратники расположились на отдых. Привал был сделан на вражеской территории, поэтому воевода принял усиленные меры предосторожности. Пять сотен бойцов были выставлены в боевое охранение, конные разъезды прочесывали окрестности. Они и не подозревали, что недалеко находится лагерь ландмаршала. Вскоре один из русских разъездов столкнулся с тремя десятками рейтар фон Белля и после короткой перестрелки с ливонцами обратился в бегство. Восемнадцать рейтаров поспешили к ландмаршалу с вестью о появлении противника, остальные устремились по следам беглецов и наткнулись на русское боевое охранение. После чего развернули коней и помчались в свой лагерь. Когда фон Белль узнал, что впереди находится несколько сотен русских, то решил атаковать вражеское войско. И хотя Курбский пишет, что ландмаршал был «человек храбрый и опытный в военном деле», Шалль фон Белль допустил грубейшую ошибку. Вместо того чтобы перепроверить полученную информацию и получить достоверные сведения о противнике, он приказал идти в наступление. В бой ландмаршал повел пять сотен немецких рейтаров и пять сотен пеших кнехтов (11, 111). Был полдень, когда ливонцы напали на русское боевое охранение. Войска смешались в ближнем бою, началась рукопашная схватка. Василий Барбошин быстро разобрался в обстановке, поднял воинов по тревоге и отправил подкрепление бойцам охранения. После чего подозвал проводников и приказал провести всадников через лес, в тыл ливонцам. Конная рать обошла место сражения, развернулась в боевой порядок и ударила по противнику. Грамотно используя численное преимущество, русские смяли вражеские ряды и взяли ливонцев в кольцо. Начался разгром войск Ливонской конфедерации: «И князь Василей тех людей всех побил, и воевод немецких, ла(нд) маршалка с товарыщи, пяти человек людей немецких живых взяли, и к ним прислали болших людей» (13, 143). Фон Белля захватил слуга Алексея Адашева, вместе с командующим в плен попали 11 командоров и 120 рыцарей, «не считая прочих» (11, 111). По свидетельству Франца Ниенштедта, «было убито до 500 немцев» (25, 30). Аналогичную цифру называет и Бальтазар Руссов. Узнав о поражении, из немецкого лагеря убежала охрана и прислуга, полевая армия Ливонской конфедерации была уничтожена.

Причина разгрома проста – непродуманное решение фон Белля и его военачальников атаковать численно превосходящего противника: «так как они получили ложное известие, что неприятель не особенно силен, то они были окружены большой толпой неприятеля, пересилены и более 500 из них избито» (106, 391). После победы Барбошин повел полки к Феллину: «Да побив тех людей, шел в город Вилиане» (13, 143). Через четыре недели замок пал, фон Фюрстенберг попал в плен. Вскоре Орден прекратил своё существование.

Вооружение русского всадника. Из книги Сигизмунда Герберштейна

92. Осада Полоцка (31 января – 15 февраля 1563)

Когда весной 1562 г. закончилось перемирие с Литвой, Иван IV приказал воеводам начать против литовцев военные действия. Причиной конфликта стало вмешательство короля польского и князя литовского Сигизмунда-Августа в ливонские дела. Это вызвало гнев Ивана Васильевича, государь потребовал, чтобы король «исправился и в ыскони извечную его вотчину в Вифлянскую землю не вступался и за изменников бы Ливонских Немец не стоял» (84, 302). Пока на границах шли боевые действия, в Москве решили нанести мощный удар по Литве, главной целью предстоящего похода был выбран Полоцк. Этот древний русский город был захвачен литовскими феодалами в кровавую годину монгольского нашествия, поэтому перед походом государь объявил, что идет возвращать свою отчину. Иван IV грамотно определил направление главного удара по Литве в случае взятия Полоцка перед московской ратью открывалась прямая дорога на Вильну, столицу Великого княжества Литовского. Кроме того, Полоцк мог надежно прикрыть западные рубежи Московского государства. Иван IV подвел под своё военное предприятие идеологическую основу, в глазах православного населения Руси война за Полоцк выглядела как крестовый поход против лютеранской ереси. Государь объявил, что литовские власти «святыя иконы пощепали и многая поругания святым иконам учинили и церкви разорили и пожгли и крестьянскую веру и закон поправше и Лютеранство восприашя» (84, 302). Подготовка к походу на Полоцк началась в начале осени, полки собирались в Ярославле, Калуге, Волоке Ламском, Старой Руссе, Боровске Холме и по другим городам (84, 303). Князь Владимир Андреевич готовил ратных людей в Старице, служилый царевич Симеон Касаевич – в Звенигороде. 30 ноября Иван Васильевич отстоял молебен в Успенском соборе, получил благословение митрополита Макария и выехал в войска. С собой в поход государь взял икону Донской Богородицы и крест Ефросинии Полоцкой, царя сопровождали Коломенский епископ Варлаам, архимандрит Чудова монастыря Левкий, игумен Иосифова монастыря Леонид, множество священников с иконами и хоругвями.

5 декабря Иван IV приехал в Можайск, где была составлена роспись по полкам воевод и служилых людей. 17 декабря царь прибыл в Торопец, 5 января, на Крещение, государь был уже в Великих Луках, где собирались полки для похода на Полоцк. Была составлена новая роспись по полкам, устроены полковые службы, передовые отряды отправились расчищать дорогу к Невелю и Полоцку. Также им было приказано возводить мосты для пушечного наряда, «понеже бо та дорога лесна и тесна» (84, 34). Большое внимание царь уделил обеспечению армии продовольствием: «запасы свои и конские повеле всему воинству с собою имати доволно на всю зиму и до весны, занеже идти до Полотцка месты пустыми, тесными и непроходными» (84, 34). Какой была численность рати, выступившей в поход на Полоцк? Согласно книге Полоцкого похода, собралось 18 000 дворян и детей боярских, около 6500 служилых татар, 4500 стрельцов и 6000 казаков. Если исходить из того, что каждый из детей боярских привел одного или двух боевых холопов, численность хорошо вооруженных и подготовленных воинов значительно увеличивается. Что касается «посошной рати», то по свидетельству Псковской III летописи, «посохи было пешеи и коневи 80 000 и 9 сот человек» (42, 244). Государев «большой наряд», насчитывал 150 орудий (130, 102). Огромные пушки – «Кашпирова», «Павлин», «Степанова», «Медведь», «Орел» – поражали воображение современников. Как записал псковский летописец, Иван IV выступил в поход «с нарядом, с поушками с болшими, с павлинами и со огнеными» (42, 243–244). Польские и литовские хронисты приводили фантастические данные о численности русского воинства: «войска московского конного двакорт 100 000, а пехоты 80 000, а дел або гармат тисячу» (87, 109). Откуда мог взять Иван Васильевич такое количество ратных людей и тысячу пушек, непонятно.

10 января царская рать выступила из Великих Лук в поход на Полоцк. Чтобы не создавать на дороге затор, государь приказал полкам выдвигаться к Полоцку с интервалом в один день. Первым выступил ертаул[8], затем передовой полк, 13 января – двор Владимира Старицкого, государев двор и большой полк. Иван Васильевич покинул Великие Луки 14 января, 15 января выступила в поход артиллерия, причем царь приказал взять лишь средние и легкие пушки, «чтобы в том походе за болшим нарядом людем истомы и мотчания не было» (84, 305). Тяжелые осадные орудия должны были прибыть под Полоцк позже. 16 января из Великих Лук ушел полк левой руки, 17 января сторожевой полк. Огромная рать двигалась по одной дороге, поэтому было «Путное же царево и великого князя к Полотцску шествие нужно и тихо» (84, 305). Образовавшиеся заторы затормозили движение войск, полки перемешались, что вызывало государев гнев. Иван Васильевич лично объезжал растянувшуюся на многие версты рать, разводил скопления войск, распекал нерадивых воевод: «одного из них, Иоанна Шаховского по имени, он убил собственноручно булавой в городе Невеле на пути в Полоцк» (11, 145). Несмотря на сложности, 31 января русские полки подошли к Полоцку. Город стоял на месте слияния Западной Двины и реки Полоты, в нем было две оборонительные линии – так называемый великий острог и замок: «городная стена рублена, да ров вкруз острога до Полоты и до Двины реки делан крепок и глубок» (84, 310). Стены и башни Полоцка были выстроены из сосны, что делало их уязвимыми при артиллерийском обстреле. Со стороны Двины на полоцком посаде укреплений не было. Иван IV прибыл к Полоцку, приказал развернуть стяг с образом Нерукотворного Спаса и стал расставлять полки. Вечером царь переправился через Двину и посетил Борисоглебский монастырь, где попал под обстрел полоцких пушек: «многие же пушечные ядра летаху на монастырь» (84, 310). По приказу царя стрельцы заняли позиции в березняке на берегу Двины и открыли огонь по городу. По Полоцку ударили пушки и нанесли большой урон защитникам города. Была налажена дальняя разведка и караульная служба, чтобы перехватывать литовских лазутчиков.

1 февраля Иван IV приказал изготавливать осадные туры, в этот же день стрельцы Василия Пивова и Ивана Мячкова окопались на острове посередине Двины и открыли огонь по городу. 2 февраля Иван Васильевич устроил смотр войскам, объехал с воеводами Полоцк и изучил городские укрепления. Из-за того, что лед на реке стал неожиданно таять, царь был вынужден произвести перегруппировку полков. 4 и 5 февраля под вражеским огнем русские установили осадные туры и взяли Полоцк в тесную осаду. Ночью стрельцы Ивана Голохвастова подожгли возвышающуюся над Двиной башню и проникли в острог. Но царь не рискнул развить успех и приказал стрельцам вернуться назад, войска не были готовы к генеральному штурму. Начиная с пятого февраля, воеводы вели переговоры с полочанами о сдаче города, но без успеха. Вечером 7 февраля в царский лагерь прибыли тяжелые осадные орудия. Мощный обстрел начался на следующий день, когда со стен Полоцка открыли стрельбу по царским переговорщикам. Царские пушки били по посаду и Острожным воротам, напротив которых были возведены осадные туры. Не имя возможности удержать «великий острог», полоцкий воевода Станислав Довойна 9 февраля приказал поджечь посад и отступить в замок. Воспользовавшись суматохой, дети боярские, стрельцы и казаки ворвались на посад и вступили в бой с литовцами. На помощь им воеводы Дмитрий Хворостинин и Дмитрий Овчинин повели в атаку государев полк, «и иные головы Ляхов в остроге потоптали и в город вбили, а государевых людеи отвели здорово» (84, 310). Во время боя из посада в расположение царской рати бежало 11 600 местных жителей, «великий острог» сгорел дотла. На пожарище, напротив замковых ворот, воевода Михаил Репнин поставил большие пушки – Кашпирову, Степанову, Павлина, Орла, Медведя – и открыл огонь по замку. Пушечный наряд день и ночь бил из-за Двины и Полоты по Полоцку, стены замка были разрушены, ворота выбиты, литовские пушкари убиты. Двадцатипудовые ядра насквозь пробивали деревянные укрепления и долетали до противоположной стены. Стоял страшный грохот, «от многаго пушечнего и пищалнаго стреляния земле дрогати» (84, 311). Довойна с семьей укрылся в каменном Софийском соборе и ждал прекращения обстрела, горожане попрятались в погребах и ямах, замковая артиллерия молчала. Ночью 10 февраля литовцы в конном и пешем строю пошли на прорыв и атаковали позиции, которые защищали ратники воеводы Ивана Шереметьева Большого. Вылазка не удалась, литовцев отбросили обратно в замок. Во время боя воевода был ранен, «Ивана Шереметева в ту пору стрелили ис пушки и погладило тем ядром Ивана по уху» (84, 311). Шереметьева заменил князь Юрий Кашин. 11 февраля русские произвели перестановку тяжелых орудий и в течение двух суток непрерывно обстреливали крепость. Вечером 14 февраля стрельцы в нескольких местах подожгли городские стены, пожар быстро начал распространяться по замку. Ночью царь Иван приказал войскам готовиться к приступу, но за два часа до рассвета ему доложили, что Станислав Довойна сдает город. Литовский военачальник снял со стены знамя и отправил его государю, однако обстрел не прекратился. Рано утром 15 февраля полоцкий владыка Арсений вышел из ворот с крестным ходом, но ему было сказано, что стрельба по городу прекратится после того, как Довойна покинет замок. Пан Станислав в сопровождении шляхтичей вышел из ворот, отправился в русский лагерь и бил челом государю. Полоцк пал. В этот же день в город вошли войска Василия Серебряного и Петра Горенского, 18 февраля в Полоцк торжественно въехал Иван Васильевич. За всё время осады потери русских войск были незначительные: «Государьских же людеиот городские стрелбы бог сохранил, токмо, что ставили туры, убили пеших четырех детеи боярских молодых да голову казатскую, а стрелцов 66 человек да боярских людеи 15 человек» (84, 313). Точные потери литовцев неизвестны, летописец лишь отметил, что большое количество защитников города погибло от огня царских пушек.

Комплекс снаряжения и вооружения сына боярского XVII в.