9 января 1920 года на заседании Делегации при участии приглашенных П. Л. Барка, М. Ф. Шиллинга, Д. Г. Щербачева и А. Ф. Шебунина князь Львов поставил вопрос о том, кого отныне представляет Делегация и «может ли она распоряжаться всеми государственными средствами». Сазонов сообщил, что уже вызвал в Париж Е. В. Саблина и К. Е. фон Замена и что последнему «поручено выяснить вопрос обеспечения реализованного нами займа от секвестра».
Барк и Маклаков перевели вопрос в практическую плоскость. Бывший министр финансов считал необходимым «придание деньгам Правительства характера сумм частных владельцев». Маклаков указал на «неясность, неточность и недостаточность» сведений об имеющихся средствах и предложил выяснить «денежный баланс», разобраться с заказами, сделанными различными ведомствами, и составить бюджет.
15 января 1920 года фон Замен проинформировал Делегацию о положении казенных сумм, находящихся в его распоряжении, и просил «для обсуждения вопроса об охране этих сумм назначить 3–4 лиц, которым Делегация поручит самым доверительным образом ознакомиться с выработанными им предположениями по этому поводу». Этими доверенными лицами стали князь Львов, Сазонов, Маклаков и барон Б. Э. Нольде.
К. Е. фон Замен и А. Г. Рафалович, хранители казенных средств, находившихся в Англии и во Франции, предпочитали разделить ответственность за вверенные им суммы с коллективным органом, включавшим известных российских политиков. Поскольку после падения Колчака французское правительство наложило руку на русские деньги, жест со стороны Рафаловича был чисто символическим.
Что касается фон Замена, в чьем распоряжении находилась английская часть золотого займа, то его решение объяснялось желанием подстраховаться от непрерывных требований денег со стороны различных заграничных организаций и не всегда разумных приказов, поступавших из России. Маклаков отмечал, что «все служащие разных заграничных установлений, как дипломатических, так и военных, не только не уменьшили своих расходов, но, ссылаясь на дороговизну жизни, все время требовали прибавки. С другой стороны было еще хуже; если Колчаковская организация рухнула совсем, то Деникинская все же существовала, и вот оттуда время от времени стали доходить к Замену непосредственно приказы произвести тот или другой расход. Эти приказы свидетельствовали часто о том, что господа, их дающие, не имеют ни малейшего представления ни о количестве их денег, ни о необходимости расходов, ни о степени важности того или другого назначения».
Фон Замен, отказываясь выполнять приказы, приходившие из России, или требования генерала Д. Г. Щербачева финансировать в полном объеме штаты возглавляемого им Управления по снабжению белых армий (утвержденные еще Колчаком), получил отныне возможность ссылаться на решения Делегации.
Приведем журнал (протокол) заседания российской Делегации в Париже от 16 января 1920 года, на котором были приняты ключевые решения по финансовым вопросам:
1. Признать, что впредь заграничные расходы должны быть всемерно сокращены, и подлежат удовлетворению только самые неотложные, вызываемые крайней необходимостью, нужды…
2. Признать, что начатые операции по военным заготовкам должны быть продолжаемы, а дальнейшие предположения по этому делу должны вноситься на рассмотрение Делегации.
3. Делегация признает необходимым отпуск средств на дело пропаганды, с тем, чтобы Делегация вошла в обсуждение вопроса о правильной постановке этого дела и выработала предположения о размере потребных ассигнований.
4. Делегация считает необходимым озаботиться помощью русским гражданам заграницей, и с этой целью Делегация полагает, что:
1) Необходимо ассигнование средств на временную помощь в тех чрезвычайных случаях, когда в связи с военными действиями происходит массовое бегство русских граждан за границу.
2) Необходимо, чтобы небольшие суммы были предоставлены ежемесячно в распоряжение посольств, миссий и консульств на помощь старикам, больным и детям.
3) Необходимо ассигновать средства, по действительной потребности, на оплату проездных денег офицерам и солдатам русской армии, следующим в Россию для поступления в ряды сражающихся с большевиками.
4) Надлежит немедленно подвергнуть обсуждению вопрос о судьбе русских военнопленных и других военных чинов, находящихся за границей, с тем, чтобы соответствующие предположения о мерах помощи были внесены в Делегацию.
Журнал был подписан князем Львовым, Сазоновым и Маклаковым.
В тот же день Сазонов телеграфировал Бахметеву: «.. благоволите выполнить переводы по телеграммам, которые получите от Замена и Рафаловича, действующих по указаниям делегации».
Вскоре Угет получил телеграмму за подписью Замена и Рафаловича с требованием перевести в Европу 5 млн 847 тыс. долл. Телеграммы министра и авторитетных российских финансовых агентов привели Угета в замешательство. Он не хотел стать исполнителем распоряжений Парижа и Лондона и лишиться значительной доли самостоятельности. Одно дело — правительство Колчака, признанного Верховным правителем всеми основными антибольшевистскими силами России, правительство, реально располагавшее крупными финансовыми ресурсами, другое — Делегация, образование еще более сомнительное с точки зрения легитимности, нежели посольство, представлявшее уже несуществующее правительство.
Угет обратился к Бахметеву с пространным письмом, в котором аргументировал отказ перевести требуемую сумму в Европу прежде всего тем, что в его распоряжении нет свободных средств. Угет полагал, что Замен и Рафалович затребовали внушительную сумму не для «прямого расхода», а для сохранения в «особых формах», то есть на частных счетах. Он считал это неприемлемым.
Угет предполагал, что американскому правительству несложно будет установить происхождение сумм, «в каких бы частных формах они ни находились», и потребовать «делового обоснования» переводов в Париж. «Ввиду очевидной невозможности для нас это сделать, фонды все равно будут секвестрированы, где бы и в каких бы формах они ни находились, нанеся лишь непоправимый ущерб достоинству Национального представительства».