.. Если не будут приняты немедленные срочные экстренные меры снабжения копей деньгами работа будет сокращаться последствия неисправимые.
Проблемой наличности занялся лично Верховный правитель. 21 ноября 1919 года он телеграфировал министру финансов:
Прошу срочно сообщить возможность продажи банками процентных бумаг внутренних займов с целью получения денежных знаков и на какую сумму этих бумаг имеется. Если это возможно, то благоволите сделать распоряжение. Эта мера не могла принести банкам достаточного количества денежных знаков для удовлетворения нужд армии и населения, получавшего жалованье из государственной казны. Кризис наличности был преодолен, когда вновь включился печатный станок, что привело к очередному витку инфляции.
В общей сложности Сибирским и Российским правительствами с 1 октября 1918 по 4 января 1920 года было выпущено в обращение денежных знаков на сумму 14 838 млн руб. Причем количество денежных знаков, находившихся в обращении, выросло за полгода в 2,8 раза. При этом кроме напечатанных в правительственных типографиях в обращении находились десятки, а возможно, сотни миллионов фальшивых рублей, на которые Государственный банк вынужден был, в соответствии с указанием Министерства финансов, смотреть снисходительно, «если они не сильно отступали по исполнению от настоящих и не вызывали уверенности в подделке».
А что же «американская мечта» о надежных денежных знаках? После долгих переговоров и колебаний американцы согласились передать колчаковскому правительству отпечатанные ими денежные купюры при условии, что на денежных знаках будет проставлен штемпель, свидетельствующий о выпуске их в обращение Омским правительством. В общей сложности во второй половине 1919 года из США было получено денежных знаков номинальной стоимостью 1450 млн руб., но этого было явно недостаточно. К тому же грифование (штемпелевание) занимало довольно длительное время: к концу года было огрифовано меньше половины полученных денежных знаков — на 682 024 800 руб. До падения колчаковского правительства в обращение успели поступить только полтинники и билеты 4,5-процентного выигрышного займа, также отпечатанные в США и ставшие еще одним денежным суррогатом.
Омские финансисты понимали, что изготовленных для Временного правительства денежных знаков на 3,9 млрд руб., даже если их удастся получить в полном объеме, не хватит для обеспечения денежного обращения. Они планировали через Угета заказать образцы новых купюр, чтобы затем их можно было напечатать в нужном количестве. Однако Угет уведомил Омск, что для оплаты заказа 20 миллионов купюр 5-рублевого достоинства и 40 миллионов 3-рублевого потребовалось бы 900 тыс. долл. Посольство такой суммой не располагало.
За банкноты пришлось расплачиваться золотом. Точнее, деньгами, вырученными от его продажи и от «золотых займов». Контракты на изготовление денежных знаков различных номиналов на общую сумму 9550 млн руб. Угет смог заключить только в сентябре — октябре 1919 года, после поступления авансового перевода из Омска. К тому времени переговоры о крупном займе, обеспеченном золотом, были близки к успешному завершению.
На изготовление облигаций выигрышного займа, кредитных билетов, денежных знаков 50-копеечного достоинства и обязательств Государственного казначейства было потрачено (включая расходы на упаковку и отправку в Россию) 4 222 599 долл. 24 цента. Львиная доля «разноцветной бумаги», за исключением упомянутой выше отправки в Сибирь, а также позднее — в Лондон для последующей переправки на Юг России, осталась в США. В начале 1921 года на складе в Нью-Йорке хранилось 2483 ящика денежных знаков на общую сумму 8 481 150 000 руб.
Жизнь сибирского рубля оказалась продолжительнее, чем выпустившего его правительства. Хождение его на территории Сибири, находившейся под властью красных, было запрещено. Сибирки остались в обращении на Дальнем Востоке, контролируемом Приморской земской управой. Декабрьское укрепление рубля было временным, его падение шло в геометрической прогрессии. Когда 5 июня 1920 года земское правительство объявило об изъятии сибирок из обращения, 2500 руб. приравнивались по стоимости к одной иене.
Продажи золота давали колчаковским финансистам около 15 млн зол. руб. в месяц, которых с трудом хватало на неотложные потребности. При этом на создание сколько-нибудь серьезного резерва рассчитывать не приходилось. Но финансисты и дипломаты не теряли надежды на получение займов. Золоту и здесь пришлось сыграть роль решающего аргумента.
Глава 3. ЗОЛОТЫЕ ЗАЙМЫ
В ПОИСКАХ ДЕНЕГ
Продажи золота быстро уменьшали «основной ресурс» колчаковского правительства и производили неблагоприятное впечатление и в России, и за границей. Однако получить кредиты или прибегнуть к займам в том положении, в каком находилось непризнанное Российское правительство, было крайне затруднительно. В Париже российские финансисты и дипломаты прилагали немало усилий ради того, чтобы Белое движение получило доступ к денежным ресурсам Запада, не затрагивая при этом золотой запас.
Проходившие в мае 1919 года неофициальные переговоры во французском Министерстве финансов по поводу кредита для Омского правительства провалились, как и попытка Новицкого и Угета добиться 50-миллионного займа и открытия кредита под залог золота у нью-йоркского «Ситибанка».
Проблема была, однако, не только в сомнительной легитимности местных правительств и группы непонятно кем уполномоченных лиц, собравшихся в Париже. Союзники не склонны были рассматривать в качестве бесспорной российской собственности остатки российских государственных средств на счетах в заграничных банках, а также не отправленное в Россию имущество. И счета, и имущество были связаны с кредитами, которые выделили России союзники для ведения войны, но Россия из нее вышла. Естественно, что по окончании войны выделение кредитов на «русское дело» стало гораздо менее вероятным. В странах Европы после войны усилилось влияние левых партий, это делало еще менее возможным финансирование российских «реставраторов» и «реакционеров», даже если правительства этих стран очень этого хотели.
Все чаще в порядок дня совещаний дипломатов и финансистов включался вопрос о помощи беженцам. Уже в конце апреля 1919 года РПС решил попросить российского посла в Париже В. А. Маклакова «переговорить во Французском Министерстве Иностранных Дел о возможных формах оказания Французским Правительством материальной помощи находящимся в Константинополе и Греции русским беженцам». Судя по всему, Маклакову удалось добиться искомой помощи; основными источниками помощи российским беженцам и в дальнейшем были субсидии французского правительства и Американского Красного Креста.
ПРОЕКТ ЭМИГРАНТСКОГО (РУССКО-АМЕРИКАНСКОГО) БАНКА
Русские финансисты в Америке искали новые способы заработать валюту, не ограничиваясь продажей заготовленного ранее имущества. Наиболее масштабной была, пожалуй, идея создания Эмигрантского банка, которую активно продвигал В. И. Новицкий. Суть заключалась в том, чтобы аккумулировать средства русских эмигрантов, еще не вполне адаптировавшихся в Америке, не сумевших до конца преодолеть языковой барьер. По мнению русских экспертов в США, эмигрантов должно было привлечь преимущество общения с работниками банка если не на родном (родным для большинства из них был идиш), то на хорошо знакомом языке. Значительная часть эмигрантов переводила деньги своим родственникам в бывшей Российской империи, нередко на Украине или в Белоруссии целые местечки жили преимущественно за счет таких переводов. Через Эмигрантский банк эмигрантам было бы удобнее переводить деньги на бывшую родину. Кроме того, эмигранты, не зная местных реалий, нередко вносили деньги в различные мелкие финансовые конторы, которые порой злостно банкротились (в Чикаго, одном из центров сосредоточения эмигрантов из России, в 1917 году было зафиксировано 14 злостных банкротств), брали завышенную плату за разного рода услуги вроде обмена денег (до 20 %!), не выплачивали проценты, мошенничали на курсовой разнице валют и т. д. Агрессивная политика финансовых контор по привлечению клиентуры — реклама, организация бильярдных при кредитных учреждениях и т. п. — способствовала привлечению эмигрантов.
Идея получения валюты для нужд Российского правительства путем привлечения средств эмигрантов была не нова. Ее пытались реализовать еще в период Первой мировой войны. В конце 1915 года в США в расчете на эмигрантов был выпущен военный заем и организовано несколько сберегательных касс. Однако затея не имела большого успеха, так как продажа облигаций военного займа производилась только в консульствах, до которых многим эмигрантам было не добраться. К тому же среди эмигрантов было мало образованных людей, они не привыкли держать сбережения в ценных бумагах; да и особого патриотизма среди них не наблюдалось. Всего было открыто пять сберегательных касс в США и одна в Канаде, но их деятельность как банковских учреждений не получила одобрения правительства, так как они не подчинялись американскому банковскому законодательству. В результате деятельность сберкасс свелась к переводным операциям.
Проект создания Эмигрантского банка основывался на серьезной исследовательской работе. Российские дипломаты и финансисты по инициативе Новицкого изучили численность российских эмигрантов в различных штатах, уровень их доходов, размеры сбережений, приблизительный размер сумм, переводившихся в Россию. На июнь 1917 года в США числилось 3 850 000 эмигрантов из России; правда, в их число статистики включали и 1 200 ООО родившихся уже в Америке. В общей сложности практически натурализовались около 60 %. В конце 1918 года было проведено обследование 149 населенных пунктов, в которых проживали около 1,6 млн эмигрантов из России. Средний доход выходца из России составлял 1200 долл, в год, причем на жизнь эмигранты тратили менее ⅔ заработанного. Особенно низкий уровень расходов был характерен для этнических русских и поляков, приехавших на заработки (лишь 15 % из них были женаты и тратили существенно меньше американцев), а также еврейских эмигрантов, как правило семейных. За вычетом расходов первой и второй необходимости (образование, развлечения) при численности 1,6 миллиона неассимилированных эмигрантов финансисты получали сумму потенциальных накоплений 900 млн долл, в год. Подсчитали также сумму потенциальных переводов: получилось около 100 млн долл, в год.