— Ты не похожа на нее, — проворчала Дана. — Твоя сестра похожа, а ты нет. Но твой голос можно перепутать с ее голосом. Столько лет прошло, столько долгих лет, а мне все еще мерещится, будто я слышу ее смех. Или колыбельную, которую она пела маленькому Демьену. Она сама укладывала его спать. Не то, чтобы не доверяла Тине, вовсе нет. Просто очень любила сына.
— И зря, правда? Зря доверяла вашей родственнице. Это ведь она подожгла дом?
— Они все мертвы, — упрямо повторила Дана. — Все, и Тина тоже. Я знаю. Просила одного торговца разузнать, как она там устроилась, в Империи. Передать весточку. Только передавать оказалось некому. Разве что могильному камню. Кому теперь нужна правда?
— Нам, — подала голос я. — Нам с сестрой нужно знать, что тогда случилось. Прадед подкупил Тину, да? Дал ей денег? А вы поэтому подрались с ней после пожара? Потому что догадались?
Старуха покачала головой.
— Нет, девочка. Я не думала, что Тина осмелится. Отважится на такое. Наверное, в ту ночь я действительно повредилась рассудком. Да и она так плакала, говорила, что не ожидала такого. Думала, все домочадцы просто уснут, а она сбежит с малышом.
— Но кто тогда поджег дом, если не Тина?
— Погодите, сейчас я расскажу обо всем по порядку. Вы ведь не уйметесь, верно?
В глазах Мелинды вспыхнули смешливые искорки.
— Не уймемся, — заверила она.
…То, что Диана кого-то боится, Дана поняла быстро. А спустя время молодая хозяйка сама поделилась с ней своими страхами. В тот день горничная застала лерри в слезах.
— Только ничего не говори Никласу, — попросила Диана. — Он не должен знать.
— Да что ж это такое! — в сердцах воскликнула прислуга. — Опять наши бабы гадости за спиной говорят, что ли? Так не стоит на них и внимания обращать, это они от зависти шушукаются. А лерру я непременно доложу. Пусть поговорит с мужьями и отцами, чтобы окоротили своих жен и дочерей. А то совсем всякое понимание утратили! Нашли, о ком сплетничать!
— Нет, Дана, — заверила лерри, вытирая глаза. — Дело вовсе не в местных женщинах. Да, они меня не любят, но я к такому отношению с их стороны уже привыкла. Дело в том, что сегодня мне доставили письмо от одного человека.
— Из Империи, что ли? — воскликнула горничная.
Диана, которая так и не обзавелась в Деррне подругами, порой болтала с прислугой о разных пустяках, но никогда не откровенничала. Вот только душевное потрясение от полученного письма оказалось, видимо, слишком сильно, раз она рассказала Дане о своей жизни до знакомства с Никласом. Горничная с ужасом слушала о том, как отец хозяйки строил планы подложить собственную дочь в постель к порочному безумцу, как обрадовался, когда она понравилась молодому оборотню.
— Он говорил, что такой зверушки у Императора ещё не было, представляешь? — шептала Диана, и по лицу ее катились слезы. — Хотел, чтобы мы оба — я и Никлас — развлекали его хозяина, будто комнатные собачки. Нам и убежать-то удалось только потому, что отец не ожидал, будто я смогу пойти против его воли. Но он убьет меня, когда разыщет, убьет, я знаю. И пусть, пусть! Зато я была свободна, была счастлива! Лишь бы только он не тронул Никласа.
Дана слушала ее откровения с ужасом.
— Да что вы такое говорите, лерри? Это ведь ваш отец. Не может же он желать смерти собственной дочери.
Но хозяйка только горько усмехнулась.