Но, что бы ни говорил Батуринский, официальный бойкот существовал. И какой! Корчной уверял, что за семь лет потерял 43 крупных турнира. На чем основана такая цифра, сказать сложно, но что второй тогда шахматист мира не сыграл в десятках турниров, приглашения на которые получить был должен, – неоспоримый факт.
Схема была незамысловатой: советская федерация, перед тем как послать гроссмейстеров на зарубежный турнир, предварительно запрашивала список участников и, обнаружив там имя Корчного, оказывала давление на организаторов, с тем чтобы отстранить того от участия.
Наибольшую огласку получил турнир в Баня-Луке (1979), на который Корчной получил официальное приглашение. Спорткомитет откровенно заявил югославам, что в таком случае они не могут рассчитывать на участие советских гроссмейстеров, после чего организаторы аннулировали приглашение. Корчной пытался даже подать на них в суд, но дело, понятно, кончилось ничем.
В других случаях Москва просто сообщала, что участие советских гроссмейстеров в турнире невозможно. Грустная правда заключалась в том, что кое-кто из организаторов на Западе быстро понял действие этого несложного механизма, и Корчной вообще не получал приглашений, тем самым гарантируя участие в турнирах представителей Советского Союза.
Именно к этому периоду относятся публикации Хейна Доннера в одной из крупнейших голландских газет «Фолькскрант» (10 апреля и 15 июня 1979 года). Рассуждения Доннера любопытны не только как взгляд на шахматы в период холодной войны, но и в более широком смысле – как реакция стран Запада на политику страны с режимом, далеким от подлинной демократии, особенно в свете реалий сегодняшнего времени. Вот текст его апрельской статьи:
«Случилось невероятное: в объявленном Корчному международном бойкоте Нидерланды шествуют в первых рядах! Факт, что в начале этого года Корчного не пригласили на турнир в Вейк-ан-Зее, был уже подозрителен, хотя турнирный комитет спрятался за надуманными объяснениями и нелепыми отговорками. Между тем стало ясно, что Корчной не получит приглашения ни в июльский IBM, ни в сентябрьский Interpolis – крупнейшие турниры, проводимые в Голландии.
На отчаянные письма Корчного ответа не последовало; организаторы были неумолимы: бизнес есть бизнес, и они просто-напросто боятся, что участие Корчного отпугнет советских. Элементарная арифметика подсказывает, что в этом случае турниры действительно потеряют какие-то пункты Эло.
Но самое ужасное заключается в том, что Советская шахматная федерация была подобострастно обслужена, даже не прося об этом. Ничего нового в их политике не произошло – “изменники” в любой точке земного шара должны чувствовать тяжелую руку советского правосудия. Но заявлять об этом открыто… Нет, во всеуслышание советские ничего такого не делают, ведь это несовместимо с уставом ФИДЕ, в существовании которой они крайне заинтересованы. Но Советы даже и не должны грозить бойкотом: Голландия осуществляет бойкот сама!
Поведение турнирных комитетов, нередко состоящих в Нидерландах из одних и тех же людей, свидетельствует об их полной бесхребетности и отсутствии элементарных приличий.
Внушающая отвращение позиция, которую они заняли, заставляет вспомнить Германскую федерацию шахмат тридцатых годов, которая еще до того, как были спущены директивы “сверху”, “для верности” прекратила приглашать в турниры мастеров еврейского происхождения.
Отвратительно, что Голландия заняла лидирующую позицию в этом бойкоте Корчного. Его приглашения на два проходящих сейчас крупных турнира – в Монреале и Баня-Луке (Югославия) были отозваны, и резонно предположить, что сделано это было потому, что такая заметная в шахматном мире страна, как Голландия, добровольно встала на колени, чтобы потрафить русским.
Таким образом, Корчной (второй шахматист мира, а по существу – первый!) в этом году не имеет ни одного приглашения на турниры, соответствующие его уровню. ФИДЕ ничего не может предпринять в этом направлении – слишком велико влияние Советского Союза в Международной шахматной федерации.
Недавно я прочел, что несколько членов голландского парламента решили включиться в борьбу за права человека в спорте. Прекрасная инициатива, но давайте, прежде чем читать нотации Советскому Союзу, удостоверимся, что права человека не нарушаются в нашей собственной стране, и не являемся ли мы слепыми исполнителями желаний советских бонз. В конце концов, Корчной попросил политического убежища именно в Голландии! Его жена и сын мучаются сейчас в Советском Союзе, но должен ли сам Корчной страдать потому, что так решили Советы?
Советский Союз с его неисчерпаемым резервуаром сильнейших гроссмейстеров, конечно, представляет собой огромную силу, но и Голландия с ее тремя супертурнирами в год тоже кое-что да значит!
Советские известны своей грубостью и бесцеремонностью, но если Карпов хочет играть в голландских турнирах только при условии неучастия в них Корчного, надо ему намекнуть, что он не welcome в нашей стране. Нельзя же вести себя всё время тише воды, ниже травы!»
Два месяца спустя Доннер развил свои аргументы. Он писал, в частности:
«Пока Корчной играл кандидатские матчи, а затем и матч за мировое первенство, Советы не могли предпринимать против него сколько-нибудь серьезных санкций, но как только он уступил Карпову, длинная рука советского правосудия немедленно дотянулась до проигравшего матч претендента. К моему вящему удивлению, организаторы западных турниров сочли это само собой разумеющимся. Я нахожу это ужасным. Дело не в том, что советские такие уж невероятные мерзавцы или Корчной столь неприятный человек. Не об этом речь: мы просто-напросто говорим о нескольких базовых принципах, которые не могут нарушаться ни при каких обстоятельствах.
Когда я беседовал по этому поводу с Карповым, он сказал, что не имеет к бойкоту никакого отношения и не хочет играть исключительно по личным мотивам. Карпов чувствует себя настолько оскорбленным, что лишь принесенные извинения могут заставить его сесть за доску с Корчным.
Разумная точка зрения: подобные личные отношения не являются чем-то новым в шахматном мире. Алехин и Капабланка, например, годами избегали друг друга. Но ситуация вокруг Корчного несколько иная: если твердо придерживаться принципа “или он, или я”, можно легко оказаться в роли проигравшей стороны. Но Карпову это не очень-то грозит, и когда я спросил его – не чувствует ли он себя не в своей тарелке, когда его личная неприязнь фактически приобрела характер заговора многих против одного, он лишь с сожалением посмотрел на меня как на полного идиота.
Очень благородным поведение Карпова не назовешь, но, к счастью, он достаточно умен, чтобы не отождествлять себя с бойкотом, исходящим от целого государства. Он знает, конечно, что только официальные инстанции имеют право исключать игроков из турниров, а для этого надо сделать нечто иное, чем то, в чем советские обвиняют Корчного. Но если голландские шахматные организаторы и спонсоры, от которых организаторы находятся в полной зависимости, не чувствуют никаких моральных обязательств по отношению к Корчному, необходимо сказать следующее. Участие чемпиона мира, без сомнения, всегда крайне заманчиво для любого турнира, но история – не застывшая лава, и именно из-за обструкции фигура Корчного сегодня может оказаться очень привлекательной».