Тяжелый звон бьющегося стекла заставил нас вздернуть головы к небу: из окна пятого этажа в крошеве сверкающих осколков вылетал человек. На нем была черная охранничья форма, какую до катастрофы носил и я. Прямо в воздухе он исторг из себя безумный, разрывающий глотку рёв, пикируя вместе со смертоносными осколками прямо на нас. Схватив Юлю в охапку, я попытался, насколько успею, отпрыгнуть с ней с траектории его падения, мы упали боком на кровлю и прокатились по ней. Остановились, лежа на боку, сцепившись лицом к лицу и зажмурившись. За моей спиной со страшным грохотом груда стекла обрушилась на поверхность крыши, раздался тяжелый звук падения тела. Я закрыл локтем Юлино лицо и почувствовал, как стеклянные брызги осыпали мне спину и затылок. Открыл глаза: кажется, девушка была цела. Только морщилась от ушибов, полученных при падении.
Сзади захрустели стекла и сиплый клекочущий вой прогнал мурашки по моей коже. Юля посмотрела через мое плечо, и в ее глазах вспыхнул ужас. Тварь схватила меня за удержавшийся на плече дробовик и потащила к себе. Я стал вслепую молотить по зараженному локтем, надеясь, если не выбить зубы, так хотя бы сбить с себя его руки. Отпустил дробовик, сумел развернуться и увидел перед собой жуткое, во вздутых венах под пятнистой кожей, лицо с грязно-серыми бельмами глаз. Зрелище вмиг отбило у меня желание опознавать в зараженном бывшего коллегу. Чудовище продолжало выть и тянуть меня к себе, несколько раз клацнули черные зубы, меня обдало тошнотворной вонью из его пасти. В этот момент я уже оправился от его неожиданного и эффектного появления и был готов защищаться. Кулаком — сбоку по челюсти, откинув от себя страшную голову; вторым — в грудь, отталкивая его от себя. Затем, получив немного пространства для движения, я изо всех сил лягнул его обеими ногами в живот, откинув от себя еще на метр-полтора. Ни на секунду не растерявшись от этих неслабых, казалось бы, ударов, безумец резво вскочил на ноги и снова ринулся в атаку. Я уже тоже был на ногах и приготовился его встретить. Но в этот момент его рев оборвал грохот выстрела, туловище мотнуло вбок, в черной рубашке всколыхнулась дырка. Потеряв равновесие, зараженный сделал несколько шагов назад и оказался у края крыши. Воспользовавшись этим, я подхватил слетевший с плеча дробовик за ствол и наотмашь приложил зверя прикладом, заставив кувыркнуться через ограждающий выступ и исчезнуть за краем крыши.
Внизу сгрохотало: судя по звуку, он свалился на автомобиль. Выглядывать и смотреть желания не было. Я выпустил из руки дробовик, вытер лицо от пота и, тяжело дыша, оглянулся на Юлю. Она медленно опускала вытянутые руки с дымящимся пистолетом, глядя огромными напуганными глазами мимо меня, на край крыши, за которым исчез зараженный.
— Ты в порядке? — спросил я.
Она часто-часто заморгала и глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Не отрывая глаз от края крыши, поставила пистолет на предохранитель, как я учил, и убрала под ремень за спину. Посмотрела на меня, слегка кокетливо, но без улыбки вздернув голову:
— Я же говорила: "посмотрим еще, кто кого спасать будет". Съел?
Я рассмеялся. Она тоже, но смех смешался со слезами. Сжатый, как пружина, организм высвободил напряжение истерикой. Ноги подогнулись, она села и всхлипывала, то смеясь, то плача. Честно говоря, я чувствовал себя ненамного лучше: руки дрожали, ноги тоже подгибались. Я подошел к дрону, отряхнул от мелких стеклышек и убедился в его сохранности. Потом достал из рюкзака большой тяжелый пауэрбанк, подключил к дрону и вернулся к Юле. Сел рядом, спиной к спине. Она тут же навалилась на меня, уняв истерику. Глубоко дышала, успокаиваясь.
— Ну вот, — сказал я. — А ты хотела одна идти. Балда…
13
Пока заряжался аккумулятор квадрокоптера, я разобрался в управлении. Дрон был мощный, современный. Дальность полета в сочетании с максимальной дистанцией уверенной связи с пультом давала нам возможность разведать 7 километров. Это была только половина предстоящего пути, но я был уверен, что пользу эта разведка принесет огромную.
Мы отошли от дрона, и я запустил двигатели. Аппарат зажужжал, лопасти винтов размылись в воздухе, по ногам подул ветерок. Юля с любопытством наблюдала за мной, краем глаза карауля дверь, с пистолетом наготове. Хотела было взять дробовик, но я отказал, сказав, что ее зашибет отдачей.
Послушный движению джойстика, дрон тяжело поднялся с поверхности крыши. Мне было немного страшно им управлять, тем более, в магазине второго такого не было. Опробовав движение в разные стороны, повороты им изменение высоты, я медленно, с волнением вывел дрон за пределы крыши. Оказавшись над пропастью, он провалился в воздухе на полметра, сильно меня напугав. Но ничего страшного не произошло, аппарат держался в воздухе уверенно, и я повел его по запланированному маршруту. Картинка с камеры транслировалась на экран пульта. Юля не удержалась и подошла ко мне, наблюдать за полетом через плечо. Потом, подумав, молча оттолкала меня потихоньку в наиболее безопасное и стратегически выгодное место площадки и стала смотреть дальше, уже с меньшим напряжением.
Я вел дрон на высоте десяти метров над улицей, выше проводов, чтобы ни за что не зацепить. Солнце поднималось, и на улице становилось всё светлее. Зрелище открывалось мрачное. Улицы были полны брошенных машин, многие из них стояли разбитыми, уткнувшись друг в друга, столбы и стены. Между машинами тут и там лежали тела, много тел… В тот день всё произошло очень быстро и неожиданно. Когда улицы наводнила ярость, люди впадали в панику… Я повернул камеру дрона вперед: улица была загромождена брошенными и разбитыми автомобилями насколько хватало глаз. Не проехать. Этим утром, обсуждая мой план в бытовке, мы сошлись на том, что пешком преодолеть весь путь до военчасти нереально, слишком опасно. Самое лучшее — прорваться на машине. Но через вот это кладбище машин мы на колесах не прорвемся, это я уже знал. Ребята из лаборатории так и попали в засаду. Повторять их ошибку мы не собирались. Нужно было разведать маршрут, найдя точку, после которой уже можно будет свободно проехать. И теперь наш беспилотник летел над улицей, ведущей к выезду из города и перетекающей в трассу, по которой можно доехать до части. Но внизу всё было безрадостно: автомобильные побоища, трупы и хаос. Несколько раз мы пролетали над зараженными, они задирали головы к дрону и шли или бежали, смотря по своему состоянию, вслед за этой жужжащей штуковиной. Страшно было думать, что нам предстояло идти туда, где сейчас бродят они.
Наконец, уже на слабом из-за расстояния сигнале, дрон добрался до конечной автобусной остановки на краю города. Здесь было кольцо для разворота автобусов, дорога была просторной и машин было меньше, а трасса, уходящая отсюда за город, вообще была чиста. Мы с Юлей оживились и стали искать подходящий автомобиль. По моим предположениям (а в машинах я разбирался плохо, хотя водить умел), какая-нибудь качественная, дорогая машина вполне могла оказаться на ходу, аккумулятор за это время разрядиться, вроде, не должен был, топлива нам много не понадобится. Главное — надежность и, насколько возможно, тихий мотор. Ведь какая-нибудь тарахтелка мигом соберет вокруг себя толпу зараженных, сквозь которую пробраться будет непросто. А ехать по людям вовсе не хотелось. Мы задались целью, насколько возможно, беречь не только свои, но и их жизни и избегать столкновений.
Наконец, мы остановили выбор на японской легковушке, на вид новой и неповрежденной, с распахнутыми дверями. Зараженных вокруг не наблюдалось, и это давало слабую надежду, что их там и не появится до нашего прихода. Я хотел посадить дрон на крышу остановки, но на подлете к ней связь окончательно пропала, на экране появилось сообщение о потере сигнала. Там, на краю города, дрон должен был зависнуть на месте в ожидании восстановления связи. Он провисит так, пока не иссякнет заряд, и тогда попросту свалится на асфальт. Жалко аппарат. Но свое назначение он уже выполнил: разведал нам путь и помог найти транспорт. Шансы выжить и добраться до цели существенно увеличивались, это подняло нам настроение. Я убрал пульт в рюкзак, и мы двинулись в обратный путь.
14
Прежде чем вернуться в укрытие, мы посетили пару торговых секций: Юлю нужно было одеть более практично: мои вещи болтались на ней и сковывали движения, что могло стоить жизни. Нужна была облегающая одежда, за которую зараженным будет трудно ухватиться, волосы по той же причине должны быть убраны. Юля упрямо отказалась от спортивных штанов или лосин, нашла себе джинсы в соседней секции, в спортивном же магазине подобрала синтетическую водолазку, тонкую вязаную шапочку и кроссовки (всё черное). В мебельной секции мы разжились поролоном, чтобы защитить им ее предплечья.
Вернувшись в бытовку, я положил капсулы с лекарством в свой рюкзак (предварительно для сохранности обмотав одеждой), ружье для капсул брать не стал: оно было бы обузой. Мы хорошенько перекусили, положили с собой шоколадных батончиков, и полторашку воды. И, разумеется, взяли аптечку с бинтами и другими средствами на случай травм. Я настоял, что нести всё это буду я. Дело было не в джентльменстве: я просто хотел, чтобы Юля шла максимально налегке и при нападении ей было легче убежать или спрятаться. Она пыталась спорить, но я уперся рогом, а ставить мне ультиматум (“пойду одна”) она уже не решалась.
Всё было собрано, оружие начищено и заряжено, мы были готовы к выходу и замерли у двери, глядя друг на друга.
— Боишься? — спросил я.