У распахнутых ворот стояла, нервно притопывая ногой, высокая худая женщина в тяжелом фиолетовом плаще и ниткой аметистов в полночных волосах.

– Кто такая?

Резко спросила она.

– В работницы наняться хочу, сказала Василиса кланяясь.

– Ну, пойдем, посмотрим, на что ты годишься.

С этой минуты Васька не присела, дел хватало. Разряженные в пух, и прах боярышни собрались на девичник, и щедро усыпали шелухой от орешков и семечек и тонкие персидские ковры, и грубые дорожки переходов и чистенькие доски крылечек. Василиса носилась среди них как электровеник, сквозь зубы, поминая Кощея недобрым словом.

Потом дело дошло до печальных песен под гусли, боярышни попритихли, и Васька обессилено опустилась на лавку, но просто так сидеть было нельзя. Из узелка было извлечено серебряное блюдечко, да наливное яблочко, боярышни на диковинку набежали скопом. Сама королева спустилась с высокого резного стульчика и небрежно глянув спросила:

– Почем продаешь?

– Не продажные, заветные.

Решительно отвечала Васька, сжимаясь под суровым взглядом обсидиановых глаз.

– Что за завет такой?

– Дозволь с Финистом переночевать – тогда и отдам!

Закинув красивую породистую голову, королева захохотала, и тут Васька с ужасом поняла, кого эта ведьма ей напоминает! Коллегу Кощея, стильную дамочку с черно-серебряным маникюром и огромным самомнением!

– Ну, уж нет! Этой крокодилице я его точно не уступлю!

Подумала Васька и, вцепившись в блюдечко вновь принялась его катать делая вид, что безмерно увлечена созерцанием дна морского.

Скрипнув зубами, королевна процедила:

– Ночью в его опочивальню приходи!

И вырвав из рук Василисы блюдце, вернулась с добычей к стульчику и принялась развлекать ахающих боярышень.

А Василиса тихонько пошла, узнавать, где находиться опочивальня Финиста, ох и досталось ей насмешек!

– Что красотка, свечку держать собралась?