Гартонец смотрел со спокойствием мужа и единственного владетеля.
Принц переводил взгляд с них на меня и не собирался пополнять список жаждущих помочь. Ничего, пассивное участие — тоже участие! Я кое-как взгромоздилась на круп его лошади, крепко обхватила Его Высочество и закрыла глаза.
Мы поехали.
А спустя совсем немного времени я очутилась на земле под Арголином и узнала, что «кошмарно тяжелая, никак не удержаться».
Границу с Пустошью мне пришлось пересечь в объятиях Гента, под шуточки и прибаутки спутников. Только я не огрызалась. Я прикидывала, как заставить гартонца рассказать о его невесте.
Глава 9. Город мечты… и страхов
Итак, Маша, мы прибыли в вольный город.
Широкая главная улица пестрела вывесками и флажками. Здесь не было ни одного жилого дома — только лавки торговцев да игорные заведения.
Я глазел по сторонам. Засматривался на хорошеньких девушек, зазывавших клиентов, и ловил на себе угрюмые взгляды их «хозяев». Впрочем, вся недоброжелательность мигом испарялась, когда они видели мои глаза — красные, как у любого детеныша оборотней. К слову, именно глаза отличали малолетнего Волка от взрослого сородича. Где-то на сотом году жизни они постепенно становились карими, серыми или же зелеными — в зависимости от рода. Мне же (вернее, моему теперешнему телу) едва исполнилось пятьдесят. Совсем кроха, чтоб его!
«Коснись звезды», «Клетка черная», «Игра в судьбу» — большинство вывесок были написаны на языке людей — в разных странах звучавшему немного по-своему, однако понятному всем. Между прочим, многие расы употребляли его и в обиходе, лишь высокая поэзия да научные трактаты писалась эльфийскими закорючками.
В воздухе стоял густой запах благовоний, от чего невыносимо хотелось расчихаться. Отовсюду лилась музыка, смешиваясь в отвратительную какофонию. Мои чуткие уши оборотня нервно подрагивали, пытаясь разделить мелодии, остальные же прохожие словно не замечали неудобств.
Да, по сравнению с главной улицей Мелоса наш Веселый квартал казался пансионом благородных девиц!
Когда глаза устали от окружающей пестроты, Карран свернул в узкий проход между роскошным особняком «Для избранных» (как гласила вывеска) и каменной оградой выше человеческого роста, за которой слышались подозрительные стоны отнюдь не интимного характера. Впрочем, Рех с ними, чужие страдания занимали меня в тот миг меньше всего. Это сестре постоянно надо кому-нибудь помогать, а потом яростно все отрицать и рассказывать, какая она бессердечная и совсем не ведьма по призванию.
Улочка привела нас на широкую улицу, где обреталась публика попроще. Вернее, где вытряхивались остатки денег… Здесь преобладали не ароматы духов, а запахи пищи, и зазывали клиентов не полуголые девицы и странные особи неопределенного пола, а почтенные матроны в фартуках, промышлявшие выпечкой у порога заведения, хозяин которого платил им деньги.
Я потянул носом, ловко определяя, что у тетки в синей безрукавке жарились отбивные из молочного поросенка, а бабулька в смешном чепчике торговала не только семечками, но и вяленой рыбой.
Между «Пирожком» и «Едальней тролля» обнаружился очередной проход, куда направился Карран.
В первый миг мне почудилось, что мы нечаянно зашли в Жилой квартал. Тишь, чистота, несколько опрятно одетых горожан прогуливаются вдоль живой изгороди. Но вывески присутствовали и здесь. «Сладкий сон», «Час покоя», «Отдохнишка»…
— Гр-р-р-р-р-р!
Меня отшвырнуло к середине улицы, за спины оборотня, Дары и эльфийки. Именно последняя рычала, пригнувшись и выставив вперед пальцы, на которых вырастали получешевые когти.