Боги, неужели во мне просыпается семейная склонность к сводничеству?

— Те картины, — я указал на стену, — нарисованы на эльфийских полотнах?

— Не знаю, при мне дом выглядел как обычное жилище. Это имеет значение?

— Сейчас увидишь! Кстати, меня зовут Навагрем.

Не дав себе времени одуматься, я перебросил его труп через плечо и прыгнул. Когти вонзились в картину, пробив нимфе глаз, а в следующий миг мое тело раскачивалось на двери.

Немного усилий — и вот она, свобода! Восходящее солнце на востоке и бесконечные просторы красноватой воды вокруг. Никогда не думал, что Кровавое озеро настолько большое!

Ни намека на сушу. Быстрые тени метались под темной гладью воды, время от времени на поверхности мелькали чешуйчатые хвосты или пульсировавшие щупальца. От одного взгляда на местную фауну общество исковерканных покойников показалось мне вполне приемлемым.

Рена

Большой светляк начал помигивать, как будто теряя энергию. Хм-м, обычно клусские поделки так себя вели, прослужив не одному поколению. Или светильник был изготовлен в гномьих мастерских? А, может, его принес сюда еще предок Гента… Скорее всего, именно так и было.

Итак, светляк вспыхивал и затухал, грозясь в любой момент погаснуть, глаза же серой птицы разгорались все ярче. Желтые камешки сверкали, как маленькие солнца, и указывали на то, что разгадка кроется именно в них. Однако, несмотря на наши усилия, никаких открытий не происходило. Я первая умаялась дергать камни, словно вросшие в ткань. Демонстративно села в кресло, скрестила руки на груди и просто следила за гартонцем. Тот в который раз проводил нехитрые манипуляции: нажать, поднять, передвинуть, грохнуть кулаком, зашипеть, потирая ушибленную руку, сделать круг по комнате, нажать, поднять…

Наконец Гент помянул Реха и прекратил бессмысленное занятие.

— Зря бога Смерти обижаешь, — не удержалась я, — как-никак, скоро с ним встретимся. Представь только — стоишь ты перед открывшимися вратами в его мир, готовишься увидеться с родственниками, а Рех говорит: «Куда прешься?! Твое место занято теми, кого ты ко мне посылал! Катись-ка призраком гулять по просторам родины, авось какой некромант тебя захомутает и приспособит для грязных дел…», и хрясь створками перед самим носом!

— Рех никогда не позволит себе подобных высказываний. Вот Ливайя — запросто.

— Богиня Любви? — скептически уточнила я. — А ты с ней, выходит, беседовал?

— И с богом Смерти тоже. Хороший он человек. В смысле, бог. Исполняет свои обязанности, да еще монастырем управляет. Поверь, Рена, он самый адекватный бог из всех двенадцати. Ты когда-нибудь посещала Храмы?

— Разумеется! — моему возмущению не было предела. — Полагаешь, наша семья не может позволить себе показать детей богам?

— Скорее, речь идет о показывании богов детям, — святотатственно заявил Гент, — потому что богам до всех остальных нет никакого дела, разве что принц вроде нашего Арголина удостоится пары ласковых слов и туманного пророчества.

Светляк ослепительно вспыхнул и погас. Теперь желтые глаза птицы остались единственным источником света. В их неярком сиянии фигура гартонца, непрестанно двигавшегося от стены к стене, выглядела огромной, а комната — совсем крошечной. Склепом она мне казалась! А потолок вообще чуть ли не давил на затылок…

Лучше бы здесь гномы мельтешили! Я бы смотрела на них и поражалась просторности помещения.

— Гент! — до паники оставалось совсем немного.