Это была история, которую Шетлер держал в себе и иногда намекал на нее публично. Текст песни Let It Go, которую он написал для Punchface, находясь в Сан-Франциско, включает такие строки:

There is a stone in my hand, and it is all that I am The harder I hold the more it hurts (В моей руке камень, и это все, чем я являюсь. Чем крепче я держу, тем больнее.)

And I begin to believe this form I’m holding is me The tighter I go, the more I am assured (И я начинаю верить, что его форма и есть я. Чем крепче я держу, тем больше я в этом уверен.)

And I am dying to see how I can finally be Free from incessant suffering (И я умираю от желания увидеть, как смогу наконец освободиться от постоянных страданий.)

And now I open my hand. (А теперь я разжимаю руку.) I find a fistful of sand The world comes pouring in. (И вижу в ней горсть песка, в которой рассыпается мир.)

Источником вдохновения послужил разговор с буддийским монахом во время первой поездки Шетлера в Таиланд в 2006 году. Шетлер спросил: «Как вам удается отпускать?» Монах насыпал немного песка в раскрытую ладонь Шетлера и сказал, что песчинки – это его жизнь. Затем он велел Шетлеру крепко сжать ладонь. Песок начал просачиваться сквозь пальцы, рассыпаясь по земле. «Если ты слишком строг к своей жизни, – сказал монах, – ты не увидишь, что она разваливается на части». Затем монах вложил камень в ладонь Шетлера. «Поверни его, покрути. Посмотри на этот камень, – сказал монах. – Это боль твоей жизни. Теперь сожми его». Чем сильнее Шетлер сжимал ладонь, тем было больнее. «То же самое с жизнью, что и с болью, – сказал монах. – Обращайся и с тем и с другим мягко».

Шетлер поделился деталями своего прошлого с несколькими людьми, с которыми был близок и чувствовал себя в безопасности, раскрыв отдельные моменты пережитого. Позже он рассказал своей девушке о большей части этой истории. «Просто мне кажется, что внутри него что-то настолько сильно сломано, – сказала она мне, – что с психологической точки зрения есть вещи, которые он так и не смог исправить, взять под контроль, преодолеть». Она отметила, что в некоторых из его любимых книг рассматриваются различные понятия и теории сексуальности и психологии, или же действие происходит в гипермужественной среде. Он признался, что после первого случая насилия в детстве, по мере взросления – когда он становился выше, сильнее, увереннее в себе, – он предположил, что его уязвимости рассеются. Шетлер думал, что подобное насилие не повторится, не сможет повториться, вспоминает она его слова. По ее мнению, он искал уединения на природе, чтобы пережить травму после второго случая насилия. Глубоко в горном лесу, в одиночестве, он контролировал свою жизнь, имел власть над своим окружением. Это была реальность, в которой он хотел жить, в которой он находил смысл, силу, связь. «С того момента он все время пытался доказать, что он сильнее того, что с ним сделали, что никто и никогда больше не сможет лишить его такой власти», – говорит бывшая девушка.

Он постоянно занимался в тренажерном зале, обучался нескольким боевым искусствам и приемам самообороны, включая муай-тай, и мечтал пойти в армию. «Это было его жизненным предназначением, – говорит она, – вернуть себе эту силу и показать людям, что он не тот человек, на которого нападают, не тот человек, которого подвергают насилию, не тот человек, которого принижают».

После того как они разорвали отношения, девушка много думала о словах Шетлера: «Стыд – самая сильная человеческая эмоция, которую можно испытывать». Это замечание было потрясающе слышать. Она считает, что во многом его поиски были направлены на то, чтобы попытаться найти способ избавиться от этого стыда, попытаться исправить эти ошибки. По ее мнению, Шетлер принимал различные обличья в попытке убежать от себя. Он был смазливым бродягой на мотоцикле и ловким фронтменом панк-рок-группы, бизнесменом в костюме со стартапом и босоногим любителем выживания в дикой природе. «Он создавал эти образы, которые позволяли ему избежать подобных стрессов или почувствовать, что он достоин определенных вещей, – говорит она. – Потому что на самом деле в душе его терзали противоречия по поводу того, кем он является и каким его хотят видеть другие люди». Путешествие может служить маской. Билет на самолет позволяет переосмыслить себя: приземляешься в другой стране, и никто не знает твоего прошлого. Постоянное движение и стремление Шетлера к независимости давали возможность преображаться с каждым закатом и каждым восходом солнца. «Можно быть тем, кем захочешь, когда ты один», – однажды сказал он в интервью. Можно переделать себя – стать более дружелюбным, более общительным, более харизматичным – и одновременно чувствовать себя так, словно ты надеваешь на себя доспехи. Бывшая девушка говорит, что никогда не забудет, что сказал ей Шетлер: «Интересно, кем бы я стал, если бы со мной не случилось всего этого ужаса».

Трейси Фрей была в курсе его истории, начиная с дней учебы в Школе следопытов. «Он так сильно верил, что его предназначение – быть защитником, но на самом деле он пытался защитить себя, – сказала она мне. – Если посмотреть на все те навыки, которые он приобрел, можно подумать, что он пытался сказать тому маленькому мальчику внутри себя, что он в безопасности, что он будет защищать его». По ее словам, его стремление овладеть навыками выживания было способом защитить себя от того, что с ним случилось. «Это лежит в основе того, что сделало его таким, каким он был, и это же лежит в основе того, что он был человеком, который всегда пытался и всегда искал…» Фрей сделала паузу: «Изначально я собиралась сказать «ответы», но, как мне кажется, лучше сказать, что он всегда искал доверия и принятия. Не думаю, что он их нашел в большинстве тех мест, где он их искал. До самого конца я не видела в нем человека, который сдался, – не знаю, был ли он готов признать это или что он искал не в тех местах, – но я думаю, что были времена, когда он был близок к этому».

Есть индуистская притча о мастере, который велит своему ученику взять горсть соли и высыпать ее в стакан с водой. Ученик так и делает, отпивает глоток и думает, что вода горькая и пить ее нельзя. Мастер велит высыпать еще одну горсть соли в озеро, а затем выпить из него воды. На этот раз вода прозрачная и приятная на вкус. «Боль жизни – это соль в чистом виде, ни больше ни меньше, – говорит мастер. – Количество боли в жизни остается прежним, точно таким же. Но количество горечи, которую мы ощущаем на вкус, зависит от того, куда мы помещаем эту боль».

Возникает вопрос, не состояла ли цель поисков Шетлера в том, чтобы попытаться рассыпать крупицы своей боли, одну за другой, по множеству дорог, которые он проходил. Но его путешествие было долгим, и эти крупицы оказались неожиданно острыми, лежащими прямо на поверхности, как осколки зазубренного стекла.

Когда Шетлер направлялся к озеру Манталай, многие из его подписчиков восхищались заявленным путешествием, многие желали ему «благополучного возвращения» – обычная реакция на его сообщения, когда он находился в долине Парвати. А еще подписчики посмотрели последнее видео, которое Шетлер снял и выложил на свои страницы в социальных сетях и над последней записью в своем блоге. Он работал над ним несколько недель, монтируя серию клипов, снятых на айфон в течение предшествующего месяца у себя в пещере в Кхеерганге и в ее окрестностях. Как и в предыдущих его видео, здесь нет диалогов или повествования. Вместо этого на заднем плане играет тихая музыка – из «Бараки», его любимого фильма.

Видео начинается с кадров, на которых Шетлер сидит на скале, закутавшись в серый платок, как монах, в окружении силуэтов сосен, исчезающих и появляющихся, как привидения в тумане. Затем он идет босиком по лугу, опираясь на посох-флейту. Он моет металлическую кружку водой из горного ручья и пьет, поворачивает камеру и показывает лес. В пещере он раскалывает дрова мачете. Затем он разводит костер и ложится.

Следующий кадр – крупный план реки Парвати, пенящейся и извергающей туман. На кадры реки накладываются кадры с Шетлером, медитирующим с закрытыми глазами и спокойным выражением лица. Туман превращается в дым, и сквозь дымку появляется человек: Сатнараян Рават, он сидит у себя в хижине, его голова обмотана шафрановым платком.

Изображение постепенно тускнеет.