Она сидела на скамейке, прикрепленной к стене двумя цепями, и зажмурила глаза, как будто лампочка на потолке, одетая в сетку, стала слишком яркой.

— С тобой все в порядке? — он почувствовал желание встать на колени и прижать ее к своей груди, но не мог сдвинуться с места.

На Конни был шикарный костюм с рядом золоченых пуговиц. В таких костюмах принято встречаться с президентами. Ее светло-розовый наряд был единственным пятном, оживляющим покрытие белым больничным кафелем стены.

Она сидела, скромно сдвинув колени и сложив руки на груди. В глазах ее не было страха, но в них не было и жизни.

— Конни!

— И здесь он провел четыре года!

Ник с огромным трудом заставил ноги повиноваться и приблизился к ней. Его прикосновение к ее руке осталось незамеченным, а голос ее зазвучал ни тихо, ни громко, ни зло, ни весело.

— Куда его дели мятежники, Ник?

— Когда они впервые захватили столицу, то, по всей видимости, продолжали содержать его здесь.

— В глухой комнате без окон! А после второй революции, когда правительство вернуло Капитолий?

— Вот тогда, скорей всего, мятежники и прихватили его с собой в горы.

— Где он сейчас? Ты думаешь, в горах ему лучше, чем в этих казематах?

— Сколько времени ты уже находишься здесь? — он взял ее за плечи, но она продолжала смотреть на него остекленевшими глазами.

— Премьер-министр сказал, что я могу осмотреть камеры и сама убедиться, в какой чистоте и уюте он содержался.

— Ты спустилась сюда по собственной воле? И тебе не пришло в голову, что они в любой момент могут захлопнуть за тобой дверь и сделать тебя еще одним заложником?

Им еще не поздно это сделать! Опомнившись, Ник резко замолчал. Сейчас ей не нужны были пустые наставления. Ей нужно было выбраться отсюда. Нервы у него были натянуты, во рту сухо.

— Мы идем домой!

— Хорошо бы, — сказала она еле слышно и положила голову ему на плечо. — Я хочу уйти отсюда вместе с тобой.

Он повел ее по коридору в направлении лифта. Охранник закинул винтовку за плечо и нажал на кнопку. Пока лифт подымался, Ник представлял себе, с каким удовольствием он бы воспользовался ремнем винтовки и задушил бы охранника.

— Ник?