— Я уверен, что они все думают, что я ищу с тобой свидания. Надеюсь, ты не возражаешь?

Как раз наоборот, со дня смерти ее матери для нее не было никого более близкого, чем сейчас Ник Этуэлл. Она сама и судьба ее отца были ему не безразличны. Он хотел ей помочь. Что еще можно требовать от мужчины? Какое другое качество, если не готовность помочь, может заслужить ее уважение?

Она взглянула Нику прямо в глаза, надеясь найти там понимание, затем робко приблизилась к нему и прижалась своим дрожащим телом к его телу, большому, источавшему тепло.

— Ты хочешь?

— Хочешь что, любовь моя?

— Называй меня так почаще!

— А тебе нужно, чтобы я тебя так называл? — он спрятал ее голову у себя под подбородком.

— Ты действительно искал свидания со мной?

— Ни о чем другом не мог думать.

— Лжец, — поддразнила она его. — Я не могу даже заплакать. Почему?

— Вследствие шока.

— Я не хочу забывать то, что увидела.

— И вряд ли сможешь.

Искренность его слов была для нее вне всяких сомнений, и она еще крепче прижалась к нему.

— Тебе всегда нужен кто-нибудь, кто может укрыть и успокоить, когда содержание адреналина в твоей крови падает, — прошептал Ник, и ее волосы зашевелились от его теплого дыхания.

Ей захотелось зарыться лицом в его пиджак, ощутить мужской запах силы, исходивший от него, вдыхать ароматы Лампуры, которыми он был пропитан насквозь: благоухание здешних цветов, знойного лета, прокуренных комнат и мускуса. Она потерлась носом о его шею.

— А вы не особенно чисто выбриты, мистер Этуэлл, — сказала она и почувствовала, как задвигался его кадык.

— Достаточно чисто для никчемного дипломата.

Она засмеялась, но тут же напряглась, возвратившись мыслями к мучившим ее образам.

— Я не хочу, чтобы ты думала обо всем этом, — почти приказал Ник, подняв ее лицо за подбородок.