— Мы спускаемся вниз, — объявил охранник.

Вниз, в глухой бетонный подвал, в котором, как он знал, находились камеры пыток, скромно именуемые комнатами допросов! От мысли, что Конни где-то там, Ника затрясло.

Он расслабил галстук, встретившись глазами с ухмыльнувшимся охранником. Если б с Конни что-нибудь стряслось, вряд ли они позволили б ему прийти сюда. Может статься, что ее здесь вообще нет, а звонок был или просто чьей-то глупой шуткой, или же ловушкой. Если он вдруг исчезнет, в посольстве подумают, что он, напившись до смерти, лежит в какой-нибудь дыре, и о смерти, как таковой, ни у кого и мысли не возникнет.

По определенным причинам вероятная опасность, грозившая ему, беспокоила его гораздо меньше, чем мысль о том, что может пострадать Конни.

Пока они спускались, охранник с интересом изучал его своими маленькими глазками, затем, сложив руку чашечкой, поднес ее ко рту.

— Как вы насчет выпивки? Любите?

Ник не удивился вопросу, но был немного покороблен и попытался вспомнить, где и когда он мог пить с этим человеком. Не отдавая себе отчета, он полез в карман, чтобы извлечь на свет местную национальную банкноту крупного достоинства.

— Вот. Купите себе выпить. Нет, купите выпить ребятам вашего полка.

Охранник взял банкноту, но не очень-то обрадовался.

— Половина полка перебежала в горы к мятежникам.

— Ох, как скверно! — ответил Ник не задумываясь.

Что касалось местной политики, он предпочитал разумно помалкивать и не отдавать предпочтение ни одной из сторон.

Охранник встал по стойке смирно, когда лифт дернулся и замер. Двери растворились с шелестом, до жути похожим на звук выстрела пистолета сорок пятого калибра с глушителем. Солдат ткнул дулом винтовки Нику в грудь:

— Выходите.

Ник оказался в коридоре, стены которого из соображений гигиены были покрыты кафельной плиткой. По потолку убегал вдаль ряд голых лампочек.

Дуло винтовки заставило его отступить назад несколько шагов.

— Я требую встречи с мисс Хэннесси, — его слова издевательским эхом отразились от стен безлюдного коридора и бумерангом вернулись к нему, — немедленно.

— Ник! — из глубины коридора, как из преисподней, прозвучал тоненький, исполненный отчаяния голосок Конни.

Ника развернуло в сторону, откуда доносился голосок. Как в кошмарном сне, он увидел ряд обитых оцинкованным железом дверей. Одна из них была приоткрыта. Он бросился к ней и настежь распахнул ее.

— Конни!