– Никто из нас раньше друг с другом не встречался, – отвечает Конго, качая головой, настойчиво и в то же время сконфуженно. – Я – Конго. Кто-нибудь из вас об этом знал?
Его поддерживает Ганг:
– Нам этого нельзя. Миссури не…
– Да к черту Миссури! – вопит врач, вскакивая с кресла и прокладывая себе дорогу в переднюю часть салона – Какой же ты мерзавец, Нигер!! Бросил меня, потому что, как ты говорил, это ставит под удар всю операцию. А на самом деле трахал вот эту!
– Лена… – начинает он, но тут разъяренно вскрикивает Замбези, оставившая свой пост и шагающая к нему. Я поворачиваюсь и гляжу на своих, ведь если и выдастся подходящий момент, то, конечно же…
– Вперед! – кричу я и бегу.
Какое-то внезапное движение за спиной подсказывает, что вслед за мной мчится Франческа. Янцзы преграждает путь к двери кабины пилотов, но к нам присоединяются Роуэн и Дерек. Они хватают Янцзы за плечи и волокут его прочь от двери. Он высокий, но физически не очень крепкий, и Янцзы падает на пол, даже когда пытается нанести удар. Руки и ноги у него раскинуты в стороны, словно у выброшенного на свалку манекена. Теперь нам уже больше нечего терять, и четкое осознание этого придает сил.
Франческа набирает аварийный код на кнопочной панели двери кабины пилотов.
Я замираю. В штатной обстановке летчик должен сейчас смотреть на дисплеи камер. При первых же признаках чего-то подозрительного он может заблокировать доступ, но есть огромная вероятность, что Миссури не знает, как…
Мы в кабине.
Восходит солнце, золотистое сияние играет на облаках, вертящихся вокруг нас в водовороте, бесконечном и головокружительном.
Если Лена соврала, то тут все и закончится. Нажатием на спусковой механизм, гулким взрывом. Огнем, обломками и таким количеством осколков металла и ошметков тел, которых уже никогда не свести воедино. Грудь у меня перехватывает, кровь гудит в ушах с такой силой, что перекрывает рев двигателей.
Я отбрасываю воспоминание, но по-прежнему не могу шевельнуться. Взгляд мой прикован к лежащему на полу телу Майка и скрюченному телу угонщика с угловатым лицом – Амазонки – в левом кресле. Оба мертвы. Вокруг шеи Амазонки – яркий след от жгута, такой же – на шее у Майка. Как же легко пронести на борт орудие убийства – обычный кусочек веревки в сумке на шнурках или под капюшоном!
Миссури сидит в правом кресле, держа руку на штурвале и на фрагменте черного пластика, свисающего у нее из рукава. Мы с Франческой движемся одновременно, но в кабине тесно, и Франческа наступает на лежащую на полу руку Майка. Она вскрикивает от ужаса, а я тяну ее назад…
Слишком поздно.
Раздается звук – утробный, звериный вой. Мгновение Франческа стоит прямо, из глубокой раны на ее голове обильно течет кровь. Затем она падает.
В руке у Миссури пожарный топорик, снятый с зажимной скобы панели с инвентарем рядом с креслом. Достаточно острый, чтобы прорубить лаз после катастрофы или раскроить череп, повредив мозг. Она кладет его себе на колени.