– У двери кто-то стоит.

– Знаю, конфетка.

– Надо открыть.

Почему они звонят в звонок? Что-то тут не так. Если Бекка побежала к своим соратникам за помощью – даже если она пережила кризис совести, – они бы знали, где мы. Мы вряд ли открыли бы дверь.

Кто же там?

Ответ на этот вопрос следует в ту же секунду: раздается удар в дверь, разносящийся по всему дому.

– Холбрук, открывай!

Дочь смотрит на меня, узнаёт свою фамилию, и лицо ее озаряется радостью. Я предостерегающе качаю головой, шепчу «тс-с-с», пока соображаю, что же происходит, хотя противное сосание под ложечкой уже все мне сказало.

Это ростовщик. Он молотит в дверь.

– Я знаю, что ты дома. Там радио играет.

– Папа. – София с трудом становится на колени и трясет меня за плечо. – Кричи! Здесь кто-то есть! Они могут нас спасти!

– Дорогая, этот человек нас не спасет, он…

Что? Бросит нас? Изобьет меня до полусмерти? И Софию тоже? Слишком ужасно это даже представить.

Началось все с текстовых сообщений – ты просрочил оплату, – затем продолжилось передачей по «Ватсапу» фотографий моей машины, дома, садика Софии. Я из кожи вон лез, чтобы совершать платежи, но это было нелегко, когда Майна не знала и не могла знать, зачем мне нужны деньги.

– На нашем совместном счете почти ничего нет, – говорила она. – Ты не мог бы подбросить туда пару сотен?

Майна делала то же, и меня пару дней пробирал пот, когда я изображал, будто забыл, о чем она просила, а после заводил очередную кредитную карту. Я зарабатывал больше нее. Еще в самом начале, когда взяли первую ипотеку, мы выработали систему, по которой каждый вносил на совместный счет одинаковый процент от своей зарплаты.

Первый «визит» произошел через полгода после появления в «Ватсапе» фотографий. Я вышел со службы, а когда направился в сторону автобусной остановки на перехватывающую парковку, почувствовал, что за мной кто-то следит. Мужчина в черной куртке-«пилоте», похожий на вышибалу в ночном клубе, поднял руку и сделал жест, отдаленно напоминающий помахивание. Предупреждение. Я знаю, где ты работаешь. Знаю, что ты коп.

Вы бы решили, что разобраться с подобной проблемой легко, когда служишь в полиции. Я знаю нужных людей и все законы, верно?

Нет.

Долги, особенно вроде тех, в которые залез я, без договоров и проверки кредитоспособности, помещают полицейских в категорию риска. Это толкает нас на коррупцию и делает уязвимыми для «подходов» со стороны преступного мира. Долги делают нас обязанными именно тем людям, кого мы должны арестовывать. Для меня попадание в подобную ситуацию не является дисциплинарным проступком, проступком считается недонесение об этом начальству.