«Ты слишком много всего вызываешь во мне» - говорит ли мать из воображения Лестера, что она тоже никогда не бывает удовлетворена? Является ли то, как Лестер характеризует сам себя - как того, кто всегда хочет больше, - проекцией на себя характеристик его матери? Это кажется возможным, но это не точно; терапевт будет осторожна, чтобы не предложить Лестеру эту интерпретацию, а дать ему возможность самому прийти к этому.

Терапевт: Продолжайте, Мама. Скажите маленькому Лестеру....

Лестер: Это слишком. И я, я чувствую себя виноватой. Я чувствую себя очень виноватой, что поступаю так. Но я, з-э, знаю, что я должна подбадривать тебя. Я должна больше тебя слушать. Но есть еще все остальные дети, и еще я. (он снова жестикулирует) Слишком много, просто для меня это так.

Терапевт: А теперь взгляните на маленького мальчика - просто будьте этим маленьким мальчиком... о, этим маленьким мальчиком, которому приходится иметь дело с таким жестом Мамы.

Воссоздав эту сцену в фантазии и усилив ее, выразив отказ матери словами (и жестом), Лестер теперь может начать осознавать ту часть себя, которая нуждалась в большем контакте с матерью и не могла его получить. Полное переживание этого неудовлетворения-потребности позволит ему, в свою очередь, воссоздать паттерн совладания, который он выработал со временем, чтобы пережить боль недостатка в отношениях. История Лестера - типичный пример кумулятивной травмы, в случае которой имеет место не единственное драматичное событие, а повторяющаяся нехватка контакта, которая, по прошествии нескольких месяцев и лет, порождает ожидание, что таковы все люди и такова жизнь. Зачем просить, если ответ всегда будет «нет»? Зачем пытаться, если в результате всегда будет неудача? Погружение Лестера в эту регрессию дает ему возможность испытать «Да», успешный результат, и таким образом подвергнуть сомнению те ожидания, за которые он так долго держался.

Лестер: Да, мне не нужно быть с тобой очень долго. Я просто хочу, чтобы ты была рядом какое-то время, не слишком много. Мне не нужно много. Только некоторое время.

Терапевт: Продолжайте, Лестер.

Лестер: Быть рядом, а также... видеть меня с моими потребностями и моей... моей тоской. Моей любовью.

Отказываясь уделять ему внимание, мать Лестера не удовлетворяла не одну, а, вероятно, все его потребности в отношениях. Он не чувствовал себя с ней в безопасности; она не признавала функцию его реакций. Она не была принимающей, и она выбрала проецировать на него свой собственный образ Я вместо того, чтобы честно исследовать то, в чем они действительно были похожи. Она не поддерживала его индивидуальность и не позволяла ему влиять на нее. Она точно не инициировала контакт. И, как рассказывает здесь Лестер, она не давала ему возможности выражать свою любовь.

Терапевт: Да. Скажите это еще раз: «Я хочу, чтобы ты видела, мама...»

Лестер: Я хочу, просто хочу, чтобы меня замечали. А не быть - меня не слишком много.

Терапевт: Громче.

Лестер: Меня не слишком много.

Терапевт: Продолжайте говорить с ней.

Лестер: Я, на самом деле... я, я очень привык к маленьким порциям. И я вполне доволен этим. Чтобы я тебя не проглотил. Я до смерти боюсь проглотить кого-то. Я бы не поглотил тебя всю.

С этим заявлением - «Меня не слишком много» - Лестер, похоже, освобождается от давнего паттерна и переживает себя по-новому. В его следующем ответе, однако, есть оттенок извинения, почти мольбы, как будто он обещает: «Пожалуйста, я не буду просить много. Просто дай мне хотя бы чуть-чуть, и я попытаюсь удовлетвориться этим». Это давний паттерн, отрицание того, что он действительно чувствует, и терапевт быстро парирует это, побуждая Лестера выразить противоположное.

Терапевт: «Но я хочу...»

Лестер: Мне нужно какое-то время, на которое я могу рассчитывать. Я хочу какую-то часть времени.

Терапевт: «Когда бы нам не мешали».

Лестер: Чтобы, э-э, что-то другое не было более важным.