Терапевт: Так же, как вы останавливаете себя сегодня здесь, со мной, да? Но у вас много всего на душе, не так ли, Элис? Много всего.

Лорейн (как Элис): Держу это при себе.

Терапевт: Это может убить вас.

Лорейн (как Эдис): Ну, мне почти 86; с чем-то ты должен умереть.

Терапевт: Вы хотели бы умереть с легким сердцем?

Этот вопрос отмечает переход к заключительной фазе работы с Лорейн/Элис. На протяжении сессии, представленной в главе 10, и до настоящего момента в этой сессии основное внимание уделялось исследованию, а перемена в Лорейн/ Элис произошла, прежде всего, в ответ на ее повысившуюся осознанность и растущее доверие в терапевтических отношениях. Теперь терапевт произведет оценку того, открыта ли она для более интенсивной работы на аффективном уровне.

Лорейн (как Элис): Не знаю, возможно ли это.

Терапевт: Ну а как насчет того, что вы рассказали мне сегодня о том, как вы разгневаны, и о своей зависти к собственным детям?

Лорейн (как Элис): Я не говорила, что завидовала.

Терапевт: Нет? Я думала, именно это вы описывали.

Лорейн (как Элис): Я сказала, что они никогда не узнают. И я не хочу, чтобы они узнали.

Терапевт: Разве вы не говорили, что сердились всякий раз, когда видели красивые чехлы, овсянку на столе?

Лорейн (как Элис): Сердилась? Я не сердилась на своих детей... Это совсем не их вина, что я росла в таких условиях.

Не идет ли работа слишком быстро? Не вызвали ли вопросы терапевта знакомую самокритику Лорейн/Элис, ее потребность защитить себя от угрозы, связанной с гневом, и стыд за то, что она завидует счастливой судьбе своих детей? Она определенно отступает и возводит свои старые защиты. Ответ терапевта выражает ее боль в словах; понимание в голосе терапевта нормализует реакции Лорейн/Элис.

Терапевт: Но они не понимают вас по-настоящему, не так ли? (пауза) И они не так благодарны, как были бы вы. У них были все эти куклы, которых у вас никогда не было.

Лорейн (как Элис): Именно этого я и хочу - чтобы у них это было.

Терапевт: Да, эту часть я понимаю. Я понимаю вашу щедрость. Но что произойдет после того, как они это получат?

Лорейн (как Элис): Просто у меня больше ничего нет. У меня нет, ничто не может исправить это для меня. Все, что я могу, - это сделать их жизнь лучше; я не могу исправить свою.

Терапевт: Но тогда вы чувствуете холодный, пустой голод.

Лорейн/Элис чувствует голод по отношениям; она отчаянно нуждается в контакте, но столь же отчаянно она должна скрывать свою внутреннюю, неприемлемую часть, чтобы ее не узнали. Стоит выбор между отвержением и стыдом, с одной стороны, и холодным, пустым голодом - с другой. Именно эту ложную дихотомию необходимо разрешить, чтобы восстановить контакт и освободить Лорейн от бремени конфликта Элис.