Любую другую мать я в ответ попросила бы позаботиться о Мэдди. Любой другой матери я рассказала бы, что я видела в подвале. Но в руках этой женщины секс был оружием, и она гордилась, что умела с ним обращаться. Может, она расстроилась бы, а может быть, рассмеялась и вручила Луке золотую звёздочку. Я не знала, защищает ли она очаровательного мальчишку, которым мне казался Лука, или растит хищника, который в будущем пойдёт по её стопам.

Она вносила в бланк его фальшивое имя. К нему он уже привык. Не моргнув глазом, откликался на Луку. Но если он таким образом хотел оградить мать от тюрьмы, я его не винила. Большинство детей сделало бы то же самое. И уж тем более если они бежали от человека, избившего её, превратившего её тело в чёрно-багровый кусок сырого мяса.

Каждая минута, проведённая с ним, и врождённое чутьё говорили мне, что Лука — проблемный, но неплохой ребёнок. Всё это было для него в новинку. У Ру было три фальшивых паспорта, у него — только один, совсем новенький, без единого штампа. Я верила, что она всё ещё не посвящает его в подробности своей карьеры. Что какое-то событие — ордер на арест, нападение, неудавшийся брак — выбило их из колеи, заставило в спешке собирать вещи и уматывать.

Ру его любила. Это было очевидно. Может быть, она хотела для него лучшей жизни, чем та, которой жила сама. Большинство матерей этого хотели. Когда она подписала все бланки и встала, я решила — надо всё-таки что-то сказать.

— Могу я поговорить с тобой как мать с матерью? Это по поводу Луки.

Она резко замерла, будто я нажала на кнопку. Теперь её внимание всецело принадлежало мне. Эта неподвижность, готовность к любому повороту событий говорила сама за себя.

— Давай, — сказала она беззаботно, но я почувствовала за этой беззаботностью напряжение.

— Не позволяй детям оставаться наедине, даже если ты в соседней комнате, — произнеся эту фразу, я ощутила чуть заметное удовольствие. Так ей и надо, подумала я, будет знать, как списывать со счетов мою девочку. Если Мэдди ходит по дому без макияжа и в безразмерной старой одежде, Ру всё-таки не стоит думать, что прекрасный, сияющий Лука не считает её за девочку. Я не знала точно, что между ними происходит, но за девочку он её, вне всякого сомнения, считал. Ру недоумённо смотрела на меня, будто я говорила с ней на латыни. Я решила уточнить. — В их отношениях кое-что изменилось.

Она резко покачала головой.

— Нет. Ты её не поняла. Он вообще ничего к ней не чувствует. Он так сказал.

Несмотря ни на что, я рассмеялась. Абсолютно искренне. Брови Ру взмыли вверх.

— Что?

— Ты, самая скрытная, самая подозрительная сука в мире, веришь подростку, который говорит, что ничего не чувствует к девочке? — её взгляд сделался испытующим, чуть обеспокоенным, и я продолжала. — Я сделала этот вывод не со слов Мэдс. Я их видела.

— И что ты видела? — спросила она резко.

Я изложила ей ту же версию, что и Дэвису, хотя мне было противно осознавать, что с собственным мужем я честна не больше, чем с этой женщиной.

— Все были одеты, но не все держали руки при себе.

Я видела, как в её голове завертелись колёса. Она перевела взгляд на Мэдди и Луку, которые уже положили сумки и теперь стояли на палубе, покачиваясь и разглядывая огромного пеликана, присевшего на пилон.

Было ясно, что Луке искренне нравится Мэдди, как я в своё время нравилась Тигу. Может быть, в понимании Луки они были всего лишь друзьями, но в нём зрело более серьёзное чувство. С Тигом так и было. Этой ночью он во всём мне признался, и я, несмотря ни на что, ощутила прилив странной радости. Тиг, конечно, ещё отсыпался после бессонной ночи, но я чувствовала — как только он проснётся — сразу же мне напишет. Меня испугало то, как сильно я жду его сообщения. Маленькой радости в ужасный день.

Ру скрестила руки, её взгляд, направленный на Мэдди и Луку, стал холодным, как у акулы. Ни один мускул не дрогнул на лице, но я чувствовала, как пошатнулось её внутреннее равновесие. Она искоса вопросительно взглянула на меня. Как и я, она знала — подростки рассказывают друг другу то, чего никогда не расскажут взрослым.

Она, конечно, хотела бы выяснить, что знает Лука. Может ли он выудить информацию из моей девочки. Моя тревога по поводу сегодняшнего дня стала ещё сильнее. Я не хотела, чтобы Ру находилась с Мэдди в одном океане. Моё лицо тоже не выражало этих эмоций — будто мы всего лишь две мамы, которые не хотят раньше времени становиться бабушками.