— Плохо стараешься, — получила суровый ответ. Гордей уже не смотрел на меня. Он ногой раскидал пепел и сложил новую горку. — Всегда думай, прежде чем использовать магию. Примерься к ней, сопоставь ее размеры с противником, а уже потом произноси заклинание. Попробуй еще раз.

Уже то порадовало, что он, наконец-то, смягчил тон. Неужели не видит, как я стараюсь? Он думает, легко вдруг на практике испытать все то, что годами хранил в тайне не только от других, но и от себя!

Я сосредоточилась. Увидела свет, произнесла мысленно заклинание. Каково же было удивление, когда от сгустка в груди к моей голове потянулись светящиеся нити. И прежде чем губы выговорили пророческие слова вслух, энергия вспыхнула в мозгу, изливаясь в заклинании. Это было настолько волшебно, что в первый момент я задохнулась от восторга. Даже по телу побежали мурашки от того полного удовольствия, какое испытала, заметив малюсенькие язычки пламени, что голубели среди поленьев, постепенно разгораясь все сильнее. Это был самый красивый костер из всех виденных мною раньше. От него разлетались мерцающие искры. Они зависали в воздухе на короткое время, а потом постепенно тухли, опадая на землю.

— Отличный фейерверк получился, — варварски затоптал красоту Гордей и повернулся ко мне. — Вот видишь, можешь, когда хочешь.

Его глаза смотрели на меня с равнодушным спокойствием, в то время, как во мне все еще бушевала радость, которую старательно уже тушили раздражение и обида.

— У как же пряники? — с трудом борясь со слезами, спросила я. И почему этому мужчине как никому удавалось меня обидеть так, что становилось больно в груди? Откуда в нем столько черствости?

— Не понял, — разогнулся он и посмотрел на меня. Пока я пережевывала собственные обиды, он уже готовился к следующему уроку, а точнее, испытанию.

— У тебя в руках кнут, которым ты безостановочно меня хлещешь. Еще в школе нам внушали, что не должно быть кнута без пряников, — я не выдержала и отвернулась, потому что на глазах выступили слезы, которые я не хотела показывать этому мужлану.

Обхватила себя руками, заклиная не плакать, только не при нем. Так и стояла, пока не почувствовала его руки на своих плечах. Он развернул меня лицом к себе, хоть я и сопротивлялась. Но физически Гордей был настолько силен, что мои трепыхания даже не заметил.

— Пряники будут, обязательно, — тихо произнес он и прикоснулся пальцем к слезинке, что как раз в этот момент выкатилась из глаза. Я так и продолжала стоять с закрытыми глазами, не в силах смотреть на него, чувствуя, как от усталости меня уже начинает покачивать. — У нас мало времени, девочка. А успеть научить тебя нужно так многому. Прости, что делаю тебе больно, но по-другому никак. Ты должна прочувствовать на своей шкуре всю «прелесть» своей магии, прежде чем начнешь ею пользоваться открыто.

Он приложил ладонь к моей щеке, и губы его прижались к моим в мимолетном поцелуе. Реакция не заставила себя ждать — я с силой оттолкнула его, радуясь уже тому, что, кажется, моя магия успела привыкнуть к его бесцеремонности.

— Шкура у тебя! Среди нас двоих зверь — ты!..

Я ожидала злости, но Гордей лишь тихо рассмеялся и ничего не сказал. Вместо этого снова вернулся к приготовлениям.

Я оттачивала до автоматизма заклинания меткости, невидимости, губительного морока, отражения внезапной атаки, пелены забвения (кстати, это я проделывала с Гордеем, и как же мне не хотелось выводить его из состояния тупого овоща), иллюзию обмана (тут мы повеселились даже, когда я заставляла его верить, что видит перед собой клоуна или бородавчатую и громко квакающую жабу)… В конечном итоге, когда день уже клонился к закату, и я практически отупела от усталости, Гордей милостиво разрешил:

— Пожалуй, на сегодня с тебя хватит.

— Неужели? — даже это слово далось мне с трудом. Только и могла, что смотреть на него, не в силах двинуться с места.

— Идем.

— Не могу, — честно простонала я.

Тогда он приблизился и подхватил меня на руки. Пока шел по лесу к сараю, я рассматривала верхушки деревьев и чувствовала, как гудит каждая мышца. Вот ведь удивительно! Ладно бы я работала физически, так почему же настолько устала. Получается, что работа мыслей выматывает порой даже сильнее? Додумать этот вопрос не успела — Гордей опустил меня на землю, не доходя нескольких метров до сарая.

— Сама справишься? — с насмешкой в глазах рассматривал он меня.