Вскоре после того, как я начал работать в скорой помощи, коллега спросил меня:

– Ты в отношениях?

– Да.

– Готов поспорить, они продлятся не больше нескольких месяцев.

Тогда я не понял, что он имел в виду, но вскоре до меня дошел смысл его слов.

Когда мне был двадцать один год, я встретил Эми. Мы прекрасно ладили, смешили друг друга и стали отличными друзьями. Наша дружба переросла в отношения, и я подумал: «Она прелесть. Сделаю ей предложение». Я решил все устроить по-хорошему и попросить руки Эми у ее отца. Никогда не забуду, как шел к его дому от машины: десять метров показались мне километрами. К счастью, он благословил нас и одобрил мой план, состоявший в том, чтобы сделать ей предложение в мой день рождения во время отпуска в Египте.

Однако я не смог так долго ждать. Однажды ночью с помощью ее сестры, которая отдыхала с нами и знала о моих планах, я украсил балкон гостиничного номера свечами, привел туда Эми, встал на колено и… потерял дар речи. Я пришел в себя, когда достал кольцо из заднего кармана. Она сказала «да».

Мои родители из кожи вон лезли, чтобы сделать свадьбу лучшим днем в нашей жизни. Родители Эми тоже. Они помогли нам материально, при других обстоятельствах многое было бы нам не по карману. Зная, что мне пришлось пережить в предыдущих отношениях, родители всей душой хотели, чтобы я был счастлив.

Я ужасно спал в ночь перед свадьбой, но, когда проснулся, летнее солнце уже ярко светило. Мой старый друг Нил, которого я попросил стать свидетелем, смутил пожилых гостей шуткой о том, что подарит мне презервативы с анестетиком, чтобы я для разнообразия достиг оргазма вторым. Нам с Эми и детям очень понравилась свадьба, и весь день был просто идеален. В то время я чувствовал себя сильным и считал, что брак поможет мне ощутить еще большую защищенность.

К сожалению, медовый месяц в Канкуне не удался: дождь лил десять дней из четырнадцати, а Эми чем-то отравилась и провела неделю в постели. Я смотрел американские телешоу и заказывал еду в номер, в то время как за окном хлестал дождь, а Эми стонала рядом.

Примерно через восемь месяцев после свадьбы Эми забеременела. Я уже был отцом трех дочерей, поэтому очень хотел сына. Хотя мне было всего двадцать два, казалось, что сейчас самое время. Мои родители тоже так считали. К счастью, это желание исполнилось. Как только Харрисон родился, он сразу стал моим лучшим другом. Я был решительно настроен не повторять своих прошлых ошибок. Мне хотелось стать лучшим отцом для этого малыша.

Однако работникам скорой помощи крайне сложно вести нормальную жизнь. Мы взваливаем на себя слишком много. Работаем долгими сменами, и это делает нас ненадежными. Мы часто не приезжаем домой тогда, когда обещали, а когда наконец входим в дверь, несем с собой большой психологический груз увиденного за день. Мы пропускаем годовщины, дни рождения любимых и детей, крещения и школьные мероприятия. Конечно, по сравнению с некоторыми больничными врачами, которые проводят на работе так много времени, что становится страшно, мы не так сильно напрягаемся. Тем не менее я испытываю чувство вины. Мне приходится объяснять детям, что я не смогу быть на таком-то мероприятии, потому что моя помощь требуется другим людям. В таких случаях я всегда надеюсь, что вместо меня смогут прийти бабушка с дедушкой.

Возможно, вы думаете, что я, вытащив утопающего из воды или оказав помощь подавившемуся в мясном ресторане человеку, мчусь домой и рассказываю свои истории всем, кто готов их выслушать. Я уверен, что среди коллег есть такие люди, однако мне никогда не хотелось вести себя так, будто моя работа важнее работы других людей.

Партнеры сотрудников скорой помощи так же ходят на работу или сидят дома с детьми, что тоже несладко. Возможно, у них был плохой день, потому что муж или жена снова пришли домой поздно и им пришлось в одиночестве кормить, купать и укладывать детей спать. Снова. Вероятно, им хочется рассказать вам о том, каким кошмарным был день: Джонни не стал ужинать, Салли ударила Билли, а Билли нагадил в ванну. Что-то вроде этого. У каждого свои поводы для стресса, которые важны для конкретного человека.

Бывало, я слушал жалобы жены о том, что новый принтер плохо работает, а в ее офисе перестали закупать молоко, и внутренне стонал. Однако я старался казаться максимально заинтересованным: «Ты шутишь? Перестали закупать молоко? Они что, сошли с ума?» Когда она заканчивала изливать душу, я не говорил: «Что ж, а теперь я расскажу, как прошел мой день», чтобы она не думала, будто я пытаюсь ее затмить. Иногда было тяжело держать язык за зубами, но я знал, что если я начну говорить, то закончить уже не смогу. Это будет похоже на извержение вулкана, причем не очень привлекательное.

На самом деле у меня не так много времени на разговоры, потому что есть домашние обязанности. Хотя мне непросто решить, что оставить на работе, а что забрать домой, я точно знаю, что от невозможности высказаться проблемы только накапливаются. Кажется, что проще сложить все свои истории в коробку и закрыть их там, однако эта коробка не исчезает, а стоит на полке в темном углу вашего разума, пока в один прекрасный день не раскроется и все не вывалится наружу.

Служба в скорой помощи сильно влияет на сотрудников. Многие заводят романы с коллегами, потому что это единственные люди, которые понимают их в полной мере. Кто еще понимает, что значит реанимировать младенца? Или женщину, слетевшую с мопеда? Или мужчину, который чуть не утонул? Семьи многих коллег распадаются, потому что работа в скорой помощи поглощает все остальное.

Если бы кто-то сказал мне, что познакомился с работником скорой помощи и хотел бы перевести отношения на следующий уровень, я дал бы такой совет: «Убедись, что ты понимаешь, во что ввязываешься. Давай ему/ей время прийти в себя после работы и не забывай, что ему/ей очень хотелось бы присутствовать на школьном празднике или вечеринке по случаю дня рождения».

Иногда работа в скорой помощи бьет тебя по самым уязвимым местам, поэтому иметь возможность выговориться очень важно. То, что ты чувствуешь себя нормально сейчас, не значит, что ты будешь чувствовать себя нормально через минуту.