Уоррен кивнул.
– А мальчик? Сдаётся мне, он неважно себя чувствует…
– Да нет, он совершенно здоров. Не могли бы вы сказать ему по-гэльски, чтобы держался за меня?
ОʼШи смерил его удивлённым взглядом.
– Вы шутите?
– Нисколько. Так вы скажете?
– Он что, не говорит по-английски?
– Долго же до вас доходит! Говори он по-английски, уже и сам бы всё понял, вам не кажется?
Мужчина пробормотал что-то невнятное, но явно оскорбительное в адрес Уоррена, потом всё-таки перевёл Джиму его просьбу.
Мальчик обеими руками обхватил Уоррена за талию, и тот наконец почувствовал облегчение. Он очень беспокоился о Джиме, причём не только о его здоровье и преждевременном старении, которое, казалось, вдруг рвануло в галоп. Мальчик молчал с тех пор, как они обнаружили развалины дома, и Уоррен никак не мог понять, о чём он думает. Разумеется, Джим чувствовал себя не в своей тарелке. Этот мир выглядел не таким, каким мальчик его помнил, а его семья и вовсе бесследно исчезла. Но Уоррен хотел, чтобы Джим обрёл надежду. Он готов был поделиться с ним своей, как делятся теплом тела или, например, хорошим настроением, чтобы Джим тоже надеялся, не сдавался, – поскольку чувствовал, что, если сдастся Джим, он, Уоррен, тоже сдастся. Они должны быть вместе, поддерживать друг друга – так он считал.
– Поезжайте на Линдисфарн, – объяснил ОʼШи, – а после сворачивайте к побережью. Дорога там одна, не ошибётесь.
Уоррен нащупал ногой стартер, резко ударил каблуком, и мотоцикл, коротко взревев, затарахтел. Джим вскрикнул, закрыв уши, но ОʼШи велел ему держаться крепче.
– И не забывайте, движение левостороннее! – крикнул он вслед исчезающему вдали мотоциклу. – Это же Ирландия!
Кусты фуксии, боярышника и рододендрона напирали на дорогу с обеих сторон, словно пытались сдержать её продвижение и вернуть себе то, что принадлежало им испокон веков.
Опасаясь колючих веток, то и дело выскакивающих из-за поворота прямо ему в лицо, Уоррен вёл мотоцикл мистера ОʼШи как можно ближе к середине дороги. Время от времени он снимал одну руку с руля и гладил вцепившегося в его талию Джима.
–
На то, чтобы добраться до цели, у них ушло не более четверти часа. Миновав почти безлюдный в этот послеобеденный час посёлок Линдисфарн, они свернули на единственную ведущую к побережью дорогу – по сути, просто утрамбованную колею.
Когда она кончилась, Уоррен остановил мотоцикл и заглушил двигатель. Впрочем, грохот мотоцикла здесь с успехом заменяли грозные завывания ветра, то прижимавшего к земле чахлую и редкую вересковую поросль, то поднимавшего тучи пыли. Этот резкий, яростный ветер, не встречавший на своём пути ни преград, ни заслонов, в отличие от своих собратьев, дул не в сторону океана, а от него, неся с собой запахи бесконечных глубин и отдалённых воспоминаний.
Соскочив с седла, мальчик немедленно рухнул навзничь. Костылей у него не было: Уоррен побоялся, что на мотоцикле они станут помехой.
– Джим! – окликнул его Уоррен, в свою очередь спешиваясь и ставя мотоцикл на подножку.