Глава 46. Танки

В гуле толпы сначала тонул ещё какой-то непонятный звук. Его отлично знал директор совхоза, ещё несколько мужиков, из которых одни помнили войну, другие уже в мирное время в армии слышали этот звук. Низкий гул и рокот.

Мужики вышли из толпы, внимательно прислушиваясь. Звук наконец усилился настолько, что не заметить его уже было нельзя. Один из мужиков наконец крикнул:

– Танки!

На площадь хлынул свет фар. Со стороны реки, но не по дороге, чтобы её не уродовать, а прямо по склону от реки шли две машины. Они прибавили обороты на крутом участке подъёма, влезли наверх и остановились.

От здания конторы влево был магазин сельпо, а за ним до самой дороги и дальше за дорогой – открытое пространство. Танки остановились на самом краю этого пространства, за дорогой, далеко от площади и от скопления людей. Выключили дальний свет, но моторы не выключили. Отсюда с площади их было отлично видно. Две наковальни размером с дом.

Танки редко выезжали за пределы военной части. Для жителей хутора, даже для механизаторов-трактористов танк был машиной из другой жизни, из какой-то параллельной действительности, которая, может, и недалеко, но за большим забором, там, куда вход строго воспрещён, куда обычному человеку нельзя. И, значит, там жизнь не обычная, в смысле – не обыденная. Там ползают по полю полушария на гусеницах и стреляют из пушек и пулемётов, а управляют этими горами металла люди, которые сидят внутри. И эти люди, получается, весят десятки тонн и плюются огнём на километры.

И конечно, настроение толпы сразу изменилось при появлении танков. Никому и в голову не пришло, что танки могут им лично чем-то угрожать. Например, открыть огонь из пулемётов по толпе. Но танки, вне всякого сомнения, представляли советскую власть. И хотя воля народа важнее всего, но без разрешения советской власти и Коммунистической партии никто никого ни хватать, ни тем более кидать в огонь не будет – это совершенно исключено! Это вообще невозможно. Это всё равно что головой пробивать танковую броню.

Вампир, конечно, с**а, и раз он опять появился и на людей кидается, и к тому же пьёт кровь… а он, гад, совсем ох**ел, и пьёт кровь так, что человек сразу ласты отбрасывает… Значит, надо его кончать всем миром. Иначе как спать ложиться? Это в своём доме нельзя нормально лечь спать. Потому что ложишься в свою, понимаешь, кровать и не знаешь, проснёшься ты в родном совхозе или в раю с Лениным и Карлом Марксом. И детей тоже страшно спать укладывать. Тем более утром был крокодил. Вечером вампир. Это что за социалистическая действительность такая? Так же нельзя жить!

Но, с другой стороны, танки так просто по улицам тоже не ездят. Раз пустили танки, значит, очень серьёзно наверху всё понимают. И Фролов, гад, будь он сто раз вампир, так просто на танк не попрёт. Значит, думают там наверху. Про народ не забывают. Вон они стоят – утюги, б****. Давай, с**а-вампир, попробуй на вкус броневую сталь.

Но если как следует прислушаться, то вой, доносившийся с кладбища, не стих. Двигатели не ревут, спокойно рокочут на холостом ходу. И если выйти из толпы, то слышно, хоть и не громко, но очень явственно. Вернее, то слышно, то не слышно. Но непонятно, то ли он прекратился, то ли его всё-таки заглушает звук работающих моторов. Но если он затих – то откуда известно, что он не раздастся опять, например, через пять минут. А если он просто заглушается шумом моторов, то тогда ещё хуже. То место, откуда этот вой долетает… надо туда идти и с**у эту вампирскую на части рвать. А место это – кладбище, кстати, потому что вой долетает с той стороны. Собственно говоря, на площади делать было больше нечего. Тем более что пазик догорел, и от него шёл густой, исключительно вонючий дым.

Как только народ пошёл с площади, танки развернулись и ушли вниз по склону.

Глава 47. На кладбище

Когда Сильвия подъехала к воротам, она обнаружила, что кладбищем интересуются не только они. Там стояла уже командирская машина, из неё выпрыгнул офицер и пошёл к Жоре, вылезшему из «семёрки» и помогавшему выходить Иевлевой.

– Ну что, товарищ полковник, – крикнул Жора, – как он там?

Полковник сначала длинно и витиевато выругался, потом его взгляд упал на присутствующих женщин, и он попросил прощения.

– Не нужно стеснять себя, товарищ полковник, – сказала Сильвия. – Мы с подругой тоже охотно выразились бы подобным образом, если бы это могло чем-то помочь.

– Я не знаю, что делать, – проговорила Иевлева как-то скорее на вдохе, чем на выдохе.

В наступившей тишине вдруг опять явственно донёсся с кладбища свистящий вой.