– И ты не читал, – сказала Иевлева Фролову, и танкист заметил, что она держит его огромную руку в своих руках, и лицо его разглаживается, судорога уходит.
– Так вот, одна из тем этого повествования, если вы обратили внимание, – обращалась она к Пальчикову, – это участие старых богов в делах людей. Прошло с тех пор больше трёх тысяч лет, а это по-прежнему так. Всякая власть опирается в числе прочего также и на свою магическую силу. И Снегирёв был так силён, потому что за ним стояла настоящая магия. Очень древняя и могучая. И советская власть тоже не исключение. Она опирается на свою магию. Очень сильную магию. Уверяю вас. Больше я не могу сказать. Да я и сама почти ничего не знаю. Скорее догадываюсь.
«Мама, – вдруг сказал мальчик, – а почему меня папа не слышит?»
– Наш папа болен, – ответила Иевлева, – к тому же он мёртвый.
«Мама, я знаю, что он мёртвый. Но тебя он слышит. А меня – нет».
– Ничего, я всё ему передам.
«Ты передай, мама, а то он подумает, что я его не знаю».
– Не подумает, моё солнышко. Не подумает.
Глава 48. На кладбище, продолжение
Иевлева увидела, как между могилами к ним идёт человек. Фролов повернулся к нему всем своим огромным телом, Пальчиков и Пушкарёв тоже заметили его. Он шёл со стороны входа. Пальчиков направил на него луч фонаря.
Он увидел, к своему удивлению, офицера милиции, майора, одетого немного не по сезону, в плаще и с фуражкой на голове. Майор подошёл к ним, поздоровался очень вежливо. Долго смотрел на Фролова, потом сказал ему:
– Ничего, потерпи немного. Скоро отец Иларион придёт. Думаю, можно будет тебе помочь.
Пальчиков заметил, что Иевлева явно знала этого майора. Она просто сияла от радости.
– Вот и майор, – тихо сказала она Пальчикову. – А вы говорите – бред.
– У вас очень хорошие люди, – обратился майор к Пальчикову. – Позвольте представиться: Ершов Павел Петрович. Областное управление МВД.
Он протянул руку сначала Пальчикову, потом Пушкарёву.
– На входе меня остановили, но я всё объяснил, и меня пропустили. Достаточно было сослаться на вас, Тамара Борисовна. Я сказал девушке, пусть придёт сюда, когда всё успокоится.
– Что успокоится? – спросила Иевлева.
Она так и продолжала держать Фролова за руку.
– Как, а вы разве не слышите? – удивился Ершов.