Внизу со стороны хутора действительно доносились какие-то крики, мелькал свет фонарей. Иевлева поняла, что толпа с площади пришла на кладбище. Она посмотрела на Пальчикова. Он кивнул ей, мол, всё под контролем.

Теперь было слышно, как внизу спорят и ругаются, кто-то пытается что-то втолковать, в ответ раздаются крики возмущённой толпы.

Вдруг одновременно взревели двигатели нескольких машин, и свет фар залил нижнюю часть косогора и конец улицы. Там стояла стеной толпа. А на косогоре стояли танки, пять машин. Головной танк, стоявший в середине, находился прямо напротив того места, которое можно было условно назвать концом улицы. Там не было уже домов, но шла ещё дорога, которая летом переходила в такую широкую тропу, по которой можно было пройти пешком или проехать на велосипеде. Здесь было ровное место, и здесь было больше всего людей.

Люк головного танка открылся. Над башней показался офицер. Он был в шлеме, в котором имелся микрофон, а в машине – встроенные динамики. Поэтому его голос прозвучал преувеличенно громко, как голос диспетчера на станции, где сортируют вагоны.

– Товарищи, – сказал офицер, – территория оцеплена, вход строго воспрещён. Никакой опасности для жителей села нет. Просим всех разойтись.

Танки действовали на толпу безотказно, самим своим видом. Настолько красноречивым, что агрессивность толпы сразу резко пошла на спад. Танки очень сильно, если можно так это определить, отвлекали народ от мыслей про вампира. Они были почти таким же сильным фактором, привлекающим внимание, как и сам вампир. Только положительным. Чего стоил хотя бы тот факт, что башни четырёх машин, то есть всех, кроме головной, были повёрнуты не к хутору, а к кладбищу. Эти пушки, направленные на вампира, не могли не действовать успокоительно. Из толпы даже посыпались какие-то весёлые намёки, связанные с торчащими вверх стволами. Офицер спросил:

– Есть тут представители органов советской власти? Попрошу подойти.

К машине вышли из толпы два человека. Это были директор совхоза и участковый. Танкист вылез на броню, спрыгнул на землю. Снял шлем, чтобы облегчить говорящим доступ к микрофону. Показал, куда говорить. Сначала сказал участковый.

– Мужики, – сказал участковый, – опасности для вас и ваших семей никакой уже нет. Тут армия нам помогает. Мы всё контролируем. Поэтому слышали, что товарищ капитан сказал? По домам все идите.

Потом заговорил директор совхоза. Он был немногословен:

– А ну, чтоб духу вашего тут не было. Понятно? Кому не понятно, так объясню, что крепко и надолго запомнит.

Из толпы донеслись какие-то весёлые выкрики, видно было, что на директорскую резкость мужики не обиделись.

Трое самых активных мужиков, воспользовавшись тем, что всё внимание толпы было сосредоточено на танках, а танкистов – на толпе, обошли вокруг косогора и подошли к воротам кладбища. Там они встретили двух амбалов (второй успел подтянуться) и какую-то девушку. Поскольку мужики находились под действием алкоголя, они не испугались ни амбалов, ни, главное, девушки. Наоборот, они почему-то думали, что девушка испугается их. У одного из них в руках был топор, у другого – большой молоток. Третий был с ружьём.

– А вы куда, я извиняюсь? – спросила Сильвия.

– Иди ты на х**! – хором ответили мужики.

– Всему своё время, – ответила Сильвия. – А вам на кладбище нельзя.

– Да иди ж ты на х**, сказано тебе, – мужик замахнулся топором.

Сильвия не отскочила, не закрылась руками, а просто стояла, смотрела мужику в глаза и наконец тихо сказала:

– Что, не терпится на кладбище?

Мужик задумался…