– Можно мне прикоснуться к тебе? – спросил Гущин.
Человек протянул вперёд руку, ладонью к Гущину. Гущин снял перчатку и тоже протянул к нему руку. Он почувствовал большую тёплую ладонь, огромную, вдвое больше, чем его. И вспомнил, что отец тоже однажды протянул ему ладонь. И она тоже была большая, намного больше, чем его. Отец исчез из жизни Гущина очень давно, воспоминаний о нём почти не сохранилось…
– Я тоже люблю смотреть на северное сияние, – сказал великан, – я понимаю тебя.
Гущин ничего не ответил. Он не мог найти слов.
После короткого молчания человек сказал:
– Ей можешь рассказать. Она уже была в подземелье. Видела реку. За тобой идут… Я тоже буду тебя помнить.
Он сделал несколько шагов назад, продолжая смотреть на Гущина, потом повернулся и ушёл в пещеру. Рептилия ещё раньше успела исчезнуть.
Сверху раздался крик:
– Гу-у-ущин!
– Я здесь! – крикнул в ответ Гущин. – Я здесь!
Рядом с ним упал альпинистский трос, и он услышал, как кто-то спускается к нему по этому тросу. Это был Димон, аспирант кафедры океанологии Новосибирского университета.
– Руки-ноги целы? – крикнул Димон.
– Всё в порядке, – громко ответил Гущин, – только сигареты кончились.
Гущин смотрел на Димона с любопытством. Вот кто научил подземного человека русскому языку. Но обсуждать эту тему, конечно, не имеет смысла.
Глава 44. Иевлева у Елизаветы Петровны
Работники совхоза Усьман стояли на берегу Дарьинского озера и ждали, не появится ли снова на поверхности огромная голова рептилии. Но она больше не появлялась. В конце концов люди стали расходиться. Директор совхоза посадил в машину секретаря райкома, участкового, Степана, ну и Иевлеву, конечно. Иевлева тактично села на заднее сиденье рядом с участковым, чтобы секретарю райкома не пришлось жаться там – аж так близко к народу. Директор высадил её у дома Елизаветы Петровны, а участкового со Степаном довёз до дома участкового.
«Волга» секретаря райкома ждала у конторы. Он ещё раз пожал руку директору совхоза, сел в машину, потрепал мальчика по голове и сказал:
– Вот так вот!
Потом машина его тронулась, переехала мост и свернула в сторону шоссе.
Жена участкового поплакала, собрала на стол, поставила водку. Сам же участковый разлил: жене, Степану, брату, себе… Подумал, потом ещё подумал и, наконец, сказал: