291

«Люди, для которых центральной задачей будет – уберечь себя. И если есть беда, и с кем-то плохо, то что делают люди? Утешаются, что не со мной. Или, как у Галича было, стучат, но пока в другую дверь. Не к нам – к олигархам или к каким-то горячим головам. А мы пока живем – чай пьем, еще что-нибудь. Пока продолжается это, организация серьезная нам не светит. <…> Потому, что боятся, как бы их не съели. Неосновательно боятся – такой стиль <…> Советское общество плодило не коллективность, а что-то вроде всеобщего заложничества, где каждый отвечал за другого в смысле: вынужден был страдать за другого, а не как-то помогать ему» (Левада Ю. А. Что может и чего не может социология: лекция на «Полит.ру» в Билингве. 16.12.2004. URL: http://www.polit.ru/article/2005/01/04/levada/(. «Человек не просто беспомощно терпеливый, что мы видим по многим данным и в реальной жизни <…> Человек наш лукавый, он думает, что он стерпит, и его не тронут. Что кого-то разорят, а его – нет. Что он послушается и стерпит повышение цен, но сумеет получить зарплату, с которой налогов не заплатит, и покроет это повышение. Эта черта является одной из самых прочных» (Левада Ю. А. «Человек советский» // Публичные лекции на «Полит.ру». 15.04.2004. URL: http://www.polit.ru/article/2004/05/15/levada/).

292

«Мы живем в обществе, которое поедает свои элиты и норовит их растворить, лишая смысла и слово “элиты”, и слово “интеллигенция” например, а других способов увидеть цели, увидеть смыслы – нету. Вот причина многих коллизий, с которыми мы сталкиваемся сегодня, завтра» (Левада Ю. А. Что может и чего не может социология. URL: http://www.polit.ru/article/2005/01/04/levada/).

293

«Он [Эйхман. — Л. Г.] и вправду к концу стал яростным приверженцем успеха, по его представлениям, основного мерила “хорошего общества”. И потому для него типичными были его последние слова о Гитлере <…>: “Гитлер мог быть не прав во всем, но одно несомненно: этот человек оказался способным подняться от ефрейтора немецкой армии до фюрера почти восьмидесятимиллионного народа… Сам по себе его успех уже доказал, что я должен подчиняться этому человеку”. Его совесть действительно успокоилась, когда он увидел, с каким энтузиазмом “хорошее общество” реагирует на его действия. Ему “не надо было заглушать голос совести”, как было сказано в заключении суда, и не потому, что совести у него не было, а потому, что она говорила “респектабельным голосом”, голосом окружающего его респектабельного общества» (Арендт Х. Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме. М.: Европа, 2008. С. 188–189).

294

«Всякий молчаливо сознавал, что самое нестерпимое реальное положение все-таки лучше, нежели какие-то “якобы права”» (Салтыков-Щедрин М. Е. Указ. соч. С. 125). Тем удивительнее была атмосфера солидарности, возвышающего чувства: «мы» – это и есть общество», проявившаяся в первых, карнавальных, демонстрациях и митингах оппозиции (2011–2012), как об этом говорил А. Левинсон в своем выступлении на ежегодной конференции «Левада-Центра» (24.01.2013).

295

Ср.: «Государю нет необходимости иметь все названные добродетели, но есть прямая необходимость выглядеть добродетельным. Дерзну сказать, что иметь эти добродетели и никогда от них не уклонять вредно, тогда как выглядеть добродетельным – полезно. Иначе говоря, в глазах людей надо быть сострадательным, верным слову, милостивым, искренним, благочестивым – и быть таковым в самом деле, но внутренне надо расположиться к тому, чтобы явить и противоположные качества, если того требует необходимость. <…> В душе он должен быть готов повернуть туда, куда подует ветер фортуны и куда его увлекают события, и должен, по возможности не удаляясь от добра, при надобности – не чураться зла» (Макиавелли Н. Государь // Макиавелли Н. Избранное. М.: Рипол-классик, 1999. С. 420–421). Эти слова написаны ровно 500 лет назад – в июле-декабре 1513 года.

296

Левада Ю. А. Ищем человека… С. 172–173.

297

Особенности риторических приемов Путина и Лукашенко проанализированы в работе: Моргунова А. Б. Идеологии и стратегии доминирования в дискурсе российского и белорусского президентов // Вестник общественного мнения. 2010. № 1. С. 19–47.

298

Левада Ю. А. «Элита» и «массы» в процессах трансформации // Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо– и микроуровней современного трансформационного процесса. М.: МВШСЭН, 2001. С. 281.

299

«Получается, что носитель верховной власти, ближе всего за последние полвека подходящий к ее автократической модели, больше, чем любой из его предшественников за это время, скован собственным “технологическим” окружением. И навязанным собственным положением грузом заведомо неподъемных амбиций. Отсутствие средств идеологического или традиционного прикрытия вынуждает дополнять ориентациею на “технологическую” эффективность реанимацией – точнее, всего лишь имитацией – отработанных в совершенно иных условиях (в персоналиях – от Сталина и Брежнева) моделей державного величия, непогрешимости, показной самоуверенности и столь же показного могущества власти. С удаленной наблюдательной позиции политическая сцена представляется театром масок, где исполнители главных ролей выступают в облачениях действующих лиц прошлого времени (притом, конечно, мифологизированного). Правящая административная бюрократия (от центральной администрации донизу) старается играть роль бюрократии “идеологической” (цековской, партийной), министры – роли запуганных наркомов, прокурорские чиновники разных уровней – исполнительных энкаведешников, губернаторы – обкомовских секретарей, вотчинных “хозяев”, президент федерации – всесильного генсека; никто из них не раскрывает свои исторические имена (за исключением одной спецслужбы, чиновники которой – должно быть, страха публичного ради – любят прикрываться масками чрезвычаек давних лет). Инерция стиля никому успеха не сулит и показывает, что собственного лица и стиля, которых можно было не стыдиться, очевидное бесцветное время не приобрело» (Левада Ю. А. Ищем человека… С. 173–174).

300