301

Собкин В. С., Левинсон А. Г., Гражданкин А. И. и др. Школа‐1988. Проблемы. Противоречия. Перспективы: по материалам социологического опроса. М.: ВНИК «Школа», 1988. С. 16. Особенно заметные различия среди учителей и учеников исследование установило в понимании смысла школьного обучения. «Формирование человека, трезво глядящего на вещи и добивающегося в жизни своего» нашло признание среди 46 % учащихся, тогда как лишь менее 4 % учителей назвали это «значимой целью обучения». Модель – «человек, способный обеспечить свое благосостояние» – нашли привлекательной 37 % учеников и лишь менее 3 % учителей. В то же время образ «критически мыслящего человека, способного брать на себя ответственность» привлек внимание только 12 % школьников. И, наконец, представление, что школа должна готовить патриотов, защитников Родины, оказалось значимым для 40 % учителей и всего для 22 % школьников. Авторы доклада, констатировали, что «прагматическая ориентация школьников принципиально отличается от целевых установок учительства» (Там же. С. 24).

302

Сублимация: вытеснение, подавление травмы унижения и бессилия может принимать самые разные формы – от внутрисемейной, диффузной агрессии и общественного вандализма подростков до участия в официальных общественных организациях или, напротив, волонтерстве, благотворительности и работе в НКО. Однако самым характерным механизмом изживания комплекса неполноценности, порожденного насилием, следует считать именно взлет потребительской культуры как суррогата социальной гратификации. При укоренении этих механизмов мы получаем кастрацию социальной элиты.

303

Левада Ю. А. Ищем человека… С. 366–367.

304

На этот эффект работает и дискредитирующая их пропаганда, журналистика (особенно здесь «продуктивны» ерничество, стеб известных телеведущих (В. Соловьева, М. Задорнова) или даже всего канала НТВ, снижающие идеализм оппозиции).

305

Тем более что реальных поводов для массового недовольства бессилием оппозиции, ее риторикой, упором на символические провокации («дразнения», по выражению Левады), а не на артикуляцию социальных требований, более чем хватает.

306

«Современному общественному мнению в России стабильным представляется прежде всего стагнирующее состояние скрытого разложения системы, то есть то, что задним числом окрестили как “застой”. В этом нельзя усматривать простой парадокс: сегодня массовое сознание – под давлением обстоятельств и сравнений – фактически воспроизводит самую распространенную двадцать лет назад позицию самых серьезных аналитиков и критиков советского режима, как отечественных, так и зарубежных. Хронологически близкий к своему концу, этот режим представлялся всем им чуть ли не ультрастабильным» (Левада Ю. А. Ищем человека… С. 292).

307

«Подлинная альтернатива “старой” реальности, в том числе и старой идеологии, мифологии – не гневные обличения, а переход к иной системе координат, то есть критериев, ценностей, установок и т. д. Только обретение такой системы может дать надежную точку опоры и для критического преодоления наследия прошлых эпох. Причем эту “точку” нельзя найти или открыть, ее можно лишь создать – сформировать, определить, освоить. Беда “прекрасных порывов” ранней перестройки в том, что никто не сумел сконструировать и предложить обществу какую-либо принципиально иную модель социальной системы и социального миропонимания (через 10–12 лет, когда порывы утратили смысл, уже в эпоху всеобщего разочарования, власти решились говорить о мировой общности и демократии западного типа). В значительной мере отсюда неуверенность и нескончаемые метания на всех уровнях, сверху донизу» (Левада Ю. А. Ищем человека… С. 221).

308

Левада Ю. А. Что может и чего не может социология. URL: http://www.polit.ru/article/2005/01/04/levada/.

309

Впервые опубликовано: Вестник общественного мнения. 2009. № 3. С. 84–102; 2010. № 2. С. 13–61.

310